***

Боль. Дикая, пронзающая все тело. Она появилась раньше, чем девушка смогла хотя бы подумать о чем-либо. А первой мыслью оказалась лишь одна, самая яркая: «Дмитрий», после чего резко дернулось запястье. Опять боль.

Сквозь пелену шума постепенно обострялся слух, дрогнувшие веки будто ножом полоснули, но постепенно она смогла открыть их. Туман? Почему все такое мутное? Со временем и зрение возвращалось к привычному состоянию. Что-то можно было видеть, что-то – слышать, но осознавать происходящее оказалось слишком тяжелым. Что за звук? Вроде топот лошадиных копыт… скрип повозки… чьи-то крики. Перед глазами какая-то холщовка.

И все же, ничего не понимая, она резко распахнула глаза, в которых на мгновение показались языки пламени, но стоило Кэтрин моргнуть – они исчезли. «Дмитрий» – снова подумала девушка, и рука сжалась в кулак. С тихим рычанием она поднялась и нетвердо встала на деревянном дне повозки, обтянутой грубой тканью. Высота этого сооружения позволяла вытянуться во весь рост, что, впрочем, давалось Кэтрин с дикой болью и трудом. Каждое движение побуждало просто упасть обратно и не вставать, пока кровь сама не разбежится по телу, но что-то заставляло её, что-то бурлило внутри и горело, оставляя ярость и гнев. Движимая местью, она, наконец, встала на ноги так твердо, будто и не умирала. Почувствовав слабость, она поняла, что дико голодна. Мысли о мясе, овощах, хлебе и вине вызывали отвращение. В этот момент стали слышны голоса снаружи.

– Что теперь будем делать? – голос паренька, неуверенный и тихий.

– С ведьмой? Не знаю. Пусть сначала её осмотрят королевские священники, придворные мудрецы, нам-то что за дело. Мы свою работу выполнили, – низким басом ответил другой, – Ты давай сворачивай – заночуем в этом лесу.

Как же дико хотелось есть! Кэтрин с аппетитом посмотрела на лежавшее рядом сено, и в этот момент столь желанный объект загорелся, отчего девушка вздрогнула, но продолжила смотреть. Едва от сена остался лишь пепел, как Кэти почувствовала небольшое насыщение, желудок перестал так усиленно требовать, теперь это стало похоже на тихое постанывание.

Не желая быть замеченной инквизиторами, она взяла в руки кусок деревяшки (видимо, остался после костра) и только захотев это съесть, почувствовала, как нагреваются руки, увидела, как накаляются ладони, и дерево в небольшом пламени тут же исчезает. Снова столь приятное ощущение в желудке…

Поняв, что не наешься деревяшкой и сеном, она взглянула на оставшиеся веревки, которые вспыхнули под её взглядом и та девочка, которую звали Кэтрин, умерла, но родилась Лайза – азартная, живая, мстительная, огненная.

Глава 2. Проклятие

Полночь. Инквизиторы окружили медленно потухающий костер, завернувшись в плащи и попоны. Каждый не преминул взглянуть на стоящую рядом повозку с ведьмой, на фоне которой остальные повозки с провиантом и оружием казались такими беззащитными. Зловещая атмосфера от присутствия несгорающей девушки коснулась каждого воина.

– Сколько мы её везем? – подал голос молодой инквизитор, – Уже седьмая луна восходит. Неужели одна девчонка стоит этого?

– Ты так же глуп, как и молод, Ювеналий, – басом ответил его начальник, – Если она и есть та самая «девчонка», которую мы ищем – наша работа окончена.

– А если нет?

Командир пожал плечами.

– А это не наша забота. Одним человеческим выродком станет меньше.

Воцарилось молчание. Костер уменьшился в размерах и стал потрескивать спокойнее.

– Всех людей ведь только из-за этого уничтожили? Из-за Ignis?

– Похоже на то, – подал голос другой инквизитор с темно-русой бородой и волосами до плеч, через которые пробивались островерхие ушки.