Когда тарелка пустеет Оля вынимает Кирюшу из стульчика и скорее несет в кровать. Он не любит долгих прикосновений, но Оля успевает насладиться теплом его тельца, запахом волос, его приятной тяжестью. Кирюша беспокойно тормошит одеяло, а Оля бесконечно тянет одну ноту. Этот тихий низкий звук заполняет комнату, и Кирюша постепенно унимается. Важно, что бы у ноты не было дребезжания и скачков, тогда Кирюша засыпает. Оля еще долго сидит и смотрит на него, только спящим он не пытается улизнуть от нее, не прячет свое лицо и даже иногда улыбается.

Так кончается день. Через пару часов автоматический календарь тихо щелкнув перевернет страницу. Оля садится на кухне, греет руки о кружку чая. В оконной тьме отражается ее быт. Мама спит, Кирюша тоже, весь ее мир дремлет за стенкой. Сама она спать не торопится – эти вечерние часы ее любимые. Они пусты по своей сути и даже мертвы, и можно просто сидеть и смотреть в окно, или в чай, дрожащий отражением потолка и стен. Оля ощущает, как перезагружается мир, как наполняется заново. Эти часы самые настоящие, в них нет притворной радости и суеты – только тишина и тиканье часов.

Хорошо.

Оля выключает свет и смотрит как загораются звезды. В зыбкой желтоватой полоске меркнущего заката с гомоном несутся последние птицы. Спешат расселиться по гнездам пока ночь зачерпывая тьму плошкой льет деготь мглы на городские крыши.

В доме напротив на подоконник взбирается девочка и, прижавшись лбом к окошку, смотрит вниз. Оля улыбается ей своей невидимой в темноте улыбкой.

Девочку берет на руки мужчина, и та смешно дергает ножками, машет руками, косички хлесткими плетками лупят отца по рукам. Он кружит ее и ставит, хохочущую, на пол. Оля смотрит тихо, не шевелясь, стыдясь и одновременно с жадностью. Она едва дышит, сидит замерев с поднятой кружкой чая. Если она шелохнется, возможно, ее заметят?

Она таится в темноте своей кухни, Оля чувствует себя зрителем в первом ряду. Семья – муж, жена и двое дочерей, переехали в квартиру напротив почти полгода назад. Оля наблюдает не то, чтобы ежедневно, и не нельзя сказать, что специально. Просто нет-нет да и выпадет вечер, когда она задержится на кухне, а они ещё не лягут спать. Жизнь у них тихая и хорошая. Жена готовит, муж укладывает детей спать. Девочки погодки любят танцевать, вырядившись в яркие платья и намотав мишуру как боа.

Уложив детей, муж приходит в кухню, и они с женой разговаривают. Оба они молоды, не больше 35. Почти Олины ровесники, чуть старше. Они могли бы дружить семьями, если бы…

Оля зачарованно глядит в окно напротив, муж пьет чай, совсем как она сама. Оля представляет, о чем они говорят, придумывает диалог, что-то про работу и планы на отпуск. Куда поехать? Сочи? Крым? А может заграницу? Ну, если девочки хорошо год закончат, можно их и Турцией побаловать.

А потом про оценки, и про дантиста для младшей, а когда кончатся темы – в квартире напротив погаснет свет.

Что они делают дальше? Целуют детей, идут в кровать… Тяжелая рука обнимет жену во сне.

Оля выливает в мойку остывший чай.

Пора спать.

-Послушай, ну как это нету, а Кирюшка как же? Мне что делать, позволь узнать?

Оля слушает ответ, но, не дав Андрею закончить, перебивает:

– Это же твой сын! Ты знаешь, он не может без лекарств! Ну что ты за человек такой?

–Оль, ты меня не слышишь. Я тебе еще раз говорю – нет сейчас у меня денег, потерпи до конца месяца – все отдам. На работе проблемы, машину опять в сервис погнал, совсем пуст я, Оль, понимаешь? Ну извини.

–Извини? – взвивается Оля, – а Кирюша что, тоже извинит? Я ему на что таблетки покупать буду? – Оля уже орет в трубку, за стенкой зверем воет Кирюша, слышится топот и в кухне появляется мать: