– Как скажете, госпожа! – низкий поклон и служанка бесшумно покинула комнату.

Я прошла в ванну, босые ноги шлепали по полу, холодная вода приятно покалывала кожу. Первый раз за долгое время я выспалась, отдохнувшее тело было готово к новому дню и исследованиям дома. В недрах шкафа был обнаружен халат, идущий в комплекте с сорочкой. Шелковая ткань струилась и переливалась в лучах солнца, только выглянувшего из-за далекого горизонта, пола халата развивалась от шагов по комнате, а пришитые к обшлагам рукавов черные перья по типу шарфа боа, щекотали кожу, вызывая улыбку. Так как вчера я пришла босая, то и сегодня решила щеголять по дому без обуви. Ноги итак устают от туфель за рабочую неделю.

Я выпорхнула из спальни и обомлела, дом сиял чистотой! Интересно, это Гамлет постарался или Аксинья и её коллеги? В кабинете наведен идеальный порядок, записи сложены на одном углу стола, книги на другом, чернильница наполнена и стоит около лотка для бумаги, стеклянные поверхности и котелок натерты до блеска. Статуи на лестничной площадке тоже преобразились, пыль исчезла, вместо неё добавилось еле заметное мерцание. Каждый листочек бугенвеллии и вьюнка протерт и опрыскан. С первого этажа доносился манящий и будоражащий голодный желудок аромат еды. Рот наполнился слюной и я побежала на запах, предварительно заглянув в зал, ожидая увидеть кота, но его не было.

Тяжелая кухонная дверь открылась туго и со скрипом, как будто её не открывали годами. Меня обдало жаром, а волна ароматов разбудила урчание в животе. Гомон на кухне моментально стих, Аксинья и её коллеги замолчали, опустили головы и продолжили работу, но уже в тишине.

– Доброе утро! Меня зовут Ариадна, а вас?

– А я Тихон! – ко мне подбежал мальчишка лет шести, выцветшая и залатанная рубашка была мала на несколько размеров, руки смешно торчали из коротких рукавов, а мешковатые штаны подвязанные веревкой и закатанные в несколько раз до колен, наоборот большие. Волосы цвета пшеницы были коротко подстрижены, глаза цвета лесной зелени озорно поглядывали по сторонам. Тихон протянул мне грязную ладошку в знак приветствия.

– Привет, Тихон, – я легонько сжала крошечную ручку малыша, – ты маме помогаешь или сестренке? – глядя на такого добродушного и лучезарного мальчишку было невозможно сдержать улыбку. В разговор вклинилась тучная женщина с таким же цветом волос, как и у Тихона. Поверх платья простого кроя в коричневом цвете повязан черный фартук, присыпанной мукой:

– Госпожа, простите! Такого больше не повторится! Муж не вернулся с охоты к утру, а сына не с кем было оставить. Только прошу Вас, не наказывайте его, он глупый ещё, маленький же.

– Как Вас зовут?

– Авдотья, госпожа… Пожалуйста, простите д. у. р.у глупую! Пощадите ребенка! – кухарка упала на колени, прижала к лицу мучной фартук и зарыдала в голос. Тихон переводил взгляд с матери на меня и обратно, нижняя губа ребёнка затряслась, а наивные глазенки наполнились слезами.

– Да что ж вы все чуть что прощения молите?! Что за утро такое?! Ребёнка напугала! Ну-ка, успокойся! – я подхватила малыша на руки и постаралась успокоить, – Тихон, ты чего нюни развел? Давай подбирай свои слёзки, малыш, – на столе стояла миска с румяными оладушками, я усадила мальчишку за стол и всунула ему в ладошку вкусность, – тут мед вчера был! Аксинья, подай!

Девушка в нервной спешке заглядывала в каждый шкафчик, громко хлопая дверцами. Авдотья взяла себя в руки, утерла слёзы и придвинула ко мне маленький бочонок.

– Кушай, маленький, тебе расти надо. А то вон, штаны спадают, того гляди, потеряешь по дороге. Налейте мне кофе, пожалуйста, – я окинула взглядом кухню. В помещении остались только мы четверо, остальные присутствующие подготовили себе отходные пути и спешно ретировались.