– Что за странное название?! – я уставился в окно.

Под вывеской виднелась красная дверь, а по бокам темнели стеклянные витрины.

– Лучше не придумаешь для такого магазина, – Агата пожала плечами.

Я нахмурился, переводя взгляд с сестры на маму.

– Какого еще «такого»?

Мама непонимающе обернулась на меня и принялась собирать сумки, наваленные на переднее сиденье.

– Ой, я что, забыла тебе сказать? – невинным голосом протянула Агата и широко ухмыльнулась. «Забыла», ага. – В «Лавке страха» продаются все ужастики, которые когда-либо были написаны. Только ужастики!

Мама вышла из машины. Агата, наслаждаясь произведенным эффектом, последовала за ней. Я смотрел на них как во сне.

– Что?!

Я запихнул комиксы в рюкзак, вылез из машины и понял, что встал прямиком в глубокую лужу. Агата тут же принялась нагружать на меня вещи.

– И мы что, будем тут жить?! – я крикнул маме, отбиваясь от сестры. – В магазине страшных книжек?!

– Не в магазине, а над ним. – Мама судорожно перерывала свою сумку. – Между прочим, в «Лавку» приезжают со всей страны и даже из-за границы. Уже чуть ли не сто лет!

– Да хоть четыреста! – Я метнул угрожающий взгляд на фыркающую от смеха сестру. – Нет ничего хуже ужастиков!

Мама на секунду перестала рыться в сумке и глянула на меня.

– Любой другой мальчик был бы в восторге!

Она направилась не к красной двери под вывеской, а к небольшому крыльцу сбоку дома и жестом велела следовать за ней. Темная витрина «Лавки» зловеще в упор смотрела на меня.

– Вот он пусть здесь и живет, – буркнул я.

Дверь в дом оказалась тоже красной, высокой, с завитушками и массивной железной ручкой. Я потрогал ее и тут же отдернул пальцы – их обожгло холодом.

Мама наконец откопала ключи и справилась с замком. Дверь бесшумно отворилась, разинув темную пасть, и мы ступили внутрь.

В доме пахло чем-то старым и пыльным. Мы поставили сумки на пол. Мама пощелкала выключателем у входа, но ничего не произошло.

– Я же говорила: отключилось электричество, – бодро сказала она, как будто мы должны были этому обрадоваться.

Мы включили фонарики, и по полу и стенам заскользили желтые кружки света, выхватывая большой шкаф, скамейку, зеркало в старинной раме. Мы прошли через холл и попали в огромную гостиную с высоким потолком. Ноги утопали в мягком ковре, как будто мы шли по спине огромного зверя с длинной пушистой шерстью. Я сбросил промокшие кроссовки. Лучи фонариков осветили плюшевый диван с кучей подушек, разлапистые кресла и пару низких столиков на витых ножках. По стенам шли книжные полки, кроме одной – там громоздился настоящий камин. Огня в нем, конечно, не было.

– Прямо замок с привидениями, – хмыкнула Агата, светя на картины в тяжелых рамах.

В эту секунду мой фонарик мигнул несколько раз и погас.

– Вы это видели?! – от волнения у меня даже голос сел.

Я пощелкал кнопкой – фонарик загорелся, но светил еле-еле.

– Сто раз тебе говорили: заряди батарейки, – сестра усмехнулась и посветила мне прямо в лицо, ослепив.

– На кухне наверняка должны быть свечи, – мамин голос начал удаляться.

Я потер глаза, едва не врезавшись в пыльную бархатную штору, закрывающую окно. Мама с сестрой ушли вперед, но у меня вдруг появилось очень четкое ощущение, что мне в спину упирается чей-то пристальный взгляд. Прямо как тогда, из леса. Я направился вслед за уплывающим Агатиным фонариком. На выходе обернулся, но не увидел ничего, кроме темноты гостиной.

В кухне, переходящей в столовую, мама уже поставила на длинный стол витой подсвечник с несколькими рогами, в которых горели свечи. От их пламени на стенах, потолке и даже на наших лицах извивались тени.