– Терра… – голос Лиама окликнул меня.

– Что?

– Мы должны разобраться в этом, даже если… виновника никогда не накажут официальные правоохранительные органы… я хочу сказать, что если он окажется… чем-то… – Салливан явно набирался сил, чтобы сказать.

– Потусторонним? – спокойно ответила я, достала из сумочки ключи.

– Да, – отчеканил тот и выжидающе посмотрел на меня. Возможно он и не помнит, как я колдовала в тот злосчастный день на льду, поэтому думает, что я решу, что тот рехнулся. Но я сама принадлежу к миру потустороннего. Мне ли удивляться его словам?

Я прокрутила ключ в замочной скважине и отворила дверь в Лавку. Та тепло скрипнула, поприветствовав меня. О том, что в эту секунду со мной говорит целое здание, Лиам, конечно же, не догадался.

– Не бойся, Салливан, – зачем то бросила напоследок я, – Тебя всегда окружало потустороннее.

Последнее, что я увидела, прежде чем запереть дверь в лавку, это легкий оттенок золотистого свечения, что снова отсвечивал у тела Лиама. Мой колдовской след после тех мучительных часов на реке был с ним до сих пор. Как спасательная метка. Можно сказать, ведьмин автограф.

***

Поднявшись в квартиру, я скинула плащ на диван и решительно направилась в ванную, чтобы наполнить ту водой. Мне хотелось лечь в горячую воду и хорошенько подумать.

Старый смеситель, погудев, все же выдал хороший напор и, закупорив чугунную посудину, я тут же залезла в нее, ожидая пока вода полностью не обнимет мое тело.

Уставившись в потолок, я начала вспоминать тот самый день, когда провалилась под лед.

Восьмое декабря две тысячи четырнадцатого года. Стояла самая настоящая зима – давно лежал снег и изредка шел дождь, покрывая сугробы Мортвилля тонкой ледяной коркой.

В классе меня снова преследовала Камелия. Эта чокнутая бабка (ну ладно, тетка… во всяком случае выглядела она отлично) так и норовилась взять с меня слово, что я приму её дары по наступлению семнадцатилетия. Только вот семнадцать мне уже стукнуло, а кое-какое обещание я до сих пор дать ей не могла.

Она принесла мне пророчество, в котором говорилось, что Салливан умрет из-за меня. Но спасать его нельзя, иначе я никогда не стану полноценной настоящей ведьмой. Таков запрет – тратить силы на жизнь человека.

Нельзя убивать.

Нельзя оживлять.

Два правила, которым каждая ведьма должна следовать неукоснительно.

И если с первым у меня вообще не было никаких проблем в силу того, что с головой у меня явно полный порядок. А со вторым…

Вы посудите сами. Сидите себе на уроке алгебры и тут является одна – ваша первородная. Та, с которой пошел древний колдовской род. Конечно же, кроме меня её никто не видит и не слышит. И заявляет: в общем, твой парнишка скоро скинет тапки. Кстати, из-за тебя. Но ты не волнуйся, так предначертано. Ты, главное, не оживляй его. И все будет чики-пуки.

Естественно я выпала в осадок. В смысле он погибнет из-за меня?

С Салливаном мы были друзьями. Те, что всегда вместе. Некий вариант передружбы-недолюбви.

Хотя мне он действительно нравится. Но я не знала, влюблен ли Лиам в меня. Тем более, что тот встречался с девчонкой по имени Роза Уитакер. Такая вся из себя тихоня-красотка, на которую если посмотришь, то можно подумать, что в ней собралась вся благодетель города.

И не сказать, что она была против нашей дружбы. Напротив, в ней было столько всего хорошего, что даже тошнило!

А уж признаваться объекту своего воздыхания в любви в моменте между его свиданием с самой доброй и красивой девушкой города и походом в магазин за попкорном, чтобы по-дружески смотреть телек у меня дома и делать домашку на следующую неделю – такое себе…