– Все пройдет быстро, вы главное не волнуйтесь, – прощебетала Наэль, одним лишь своим присутствием и ярким пятном посреди крайне гнетущей стерильности, она снимала процентов сорок напряжения. Возможно в этом была какая-то определенная задумка? Пригласить на должность именно такого человека, жизнерадостности которого хватит на пятерых с гаком.

– Все в порядке, спасибо, – спокойно ответила я, хотя органы сдавило. Стало не по себе. В подсознании тут же возникло лицо Лиама Салливана. Но не того, что стоял по левую руку. А того, что лежал на льду десять лет назад. Ведь я знала – он успел умереть. И я знала, что держу его холодные руки, а в них уже нет и толики жизни. Тем не менее, пожертвовав своими дарами, теперь я могу коснуться его теплых ладоней. Или не могу. Но в них хотя бы циркулирует кровь и он сам – живой.

– Открываю… – прокомментировала Наэль. Она приподняла верхнюю часть «савана» – так бы я и назвала белое покрывало, но нет – это всего лишь специальная медицинская ткань, а затем и специфический стерильный мешок. Я зачем-то задержала дыхание. Краешком сознания, отвечающего за физические ощущения, я почувствовала, как Лиам утешительно коснулся тыльной стороны моей ладони. Этого оказалось достаточно для того, чтобы я почувствовала себя в безопасности. Хотя, в целом, панические атаки – не моя история.

Перед моими глазами лежала Присцилла. Наэль оголила её тело ровно до груди. Белоснежная кожа отдавала мрамором – изысканные рисунки вен и иных кровеносных сосудов, также витиевато, как и её любимая вышивка, своеобразно украсила бездыханное тело покойницы. Еще немного и могло показаться, что она вдохнет воздух, прокашляется, выплюнет весь формальдегид, смешанный с другими химическими растворами и скажет: «Какого чёрта я тут делаю?».

Но нет, тело лежало без движения. Я увидела тонкие, но прочные стежки, сдерживающие пласты её кожи на груди – её уже вскрывали. Бережно, как я полагаю.

Длинные черные волосы аккуратно лежали под телом Присциллы. Возможно это единственная часть тела, насколько волосы вообще можно назвать частью, которая еще какое-то время будет расти – своего рода, продолжать жизнь бренного физического тела. В остальном мать навеки застыла в своих шестидесяти шести годах. Выглядела она, конечно же, моложе – не старше сорока. Таков бонус, если ты ведьма. При ином раскладе, можно сказать, что ей просто повезло с генетикой. Ну тут, в целом, невозможно отрицать – ведь колдовство и дары тоже своего рода генетика.

Лицо Присциллы выражала спокойствие. Да, в своих догадках ранее я оказалась права – она «уснула» умиротворенной. И, судя по том, что далее сказала Наэль, внезапно и без болезненных ощущений:

– Смерть наступила из-за остановки сердца. По результатам вскрытия – коронарные сосуды спазмировались и вызывали истончение сердечного клапана, а затем и остановку всего органа, – спокойным голосом продолжила мисс Лейн. Я тут же почувствовала, как ладонь Лиама дернулась – видимо, подъехали внезапные флэшбеки. Я мельком глянула на него – его глаза застыли, с большим удивлением уставившись на мою мать. Черт, зря я его сюда притащила. Такое совпадение из разряда кармических. В ту же секунду я переключилась на мисс Лейн.

– Вас оставить на минуту? – спросила та, казалось, задавая вполне привычный для нее вопрос. Возможно, так и было.

– Да, если можно, – кивнула я и сопроводила взглядом удаляющуюся фигуру патологоанатома.

В помещении воцарилась тишина, прерываемая лишь мерным дыханием Лиама Салливана. Сама я пока не слышала даже собственного сердца. Наконец он спросил: