3. Глава 1

И вот, сижу я вся такая на себя не похожая и думу гадаю: как я умудрилась? А потом снова вижу юные руки на, выпирающих сквозь грубую материю длинной рубахи, угловатых коленях и… 
Сердце сжалось от боли! Слезы хлынули! И я завыла, как раненый зверь: 

- Что? Как? 

- Латка! - раздался за окном возглас парня, и до меня доходит, что это теперь мое имя. Мне еще жальче себя стало. Как теперь меня зовут? Заплатка? 

- Не хочу! Нет! Латка? - сквозь слезы обкатываю на языке прозвание, а на душе муторно и горько. 

Сижу. Реву. Никого не трогаю, а тут распахивается дверь и в комнату вваливается яркий красавчик. Повзрослевший и заматеревший вариант цыгана Яшки из “Неуловимых”. У меня даже слезы высохли от удивления. 

- Латтерит, — бросается он ко мне. А я?  

А что я? Было бы мне лет двадцать, можно было бы глазки построить. А так - чего парню голову морочить? Но, зато, полное звучание имени меня успокоило, я даже икать перестала и уставилась... на входящую женщину.  

Красивая! Настоящей, спокойной зрелостью. Лет сорока. Стройная, невысокая. Золотистые волосы волной падают на упругую грудь, а она проворно их сплетает на ходу в косу. Темно серые глаза, кажется, заглядывают в душу, а полные, слегка обветренные губы, подрагивают сдерживая лукавую усмешку.  

На высоком челе ни единой морщинки. Персиковая кожа сияет. Это не метафора, я серьезно вижу легкое свечение, как на картинках изображались ауры! Соболиные брови слегка вздернуты и именно это выдает настроение хозяйки. Подтянутый овал лица с таким четким абрисом, словно художник самой тонкой кистью вырисовывал изящную форму высоких скул. И все это совершенство подчеркивал аккуратный курносый носик.  

Это ее парень обзывал старухой? Да он слепой.  

Хозяйка словно прочитав мои мысли качнула головой и заворковала сильным грудным контральто: 

- Что, голубушка, — зажурчала успокаивающе ее речь, но взгляд не давал расслабиться, он был многообещающим, — Пришла в себя? Как же тебя угораздило венок пускать до смены дня? 

Вот, это ловко! Имя подсказали, причину, по которой это тело здесь очутилось - назвали. Осталось узнать только, как мое сознание сюда попало… 

- Что, касатик, — резко дернула парня за руку хозяйка. - Убедился, что девица жива? А теперь, Ванко, можешь селянам донести: выбрала я себе ученицу и преемницу. Скоро у вас будет молодая ведающая. Все! Прочь отсюда! 

- Как веда…, - опешил красавчик и даже закашлялся. Видимо слово поперек горла встало. Он виновато посмотрел на меня, но обратился к своей спутнице: - Ты же говорила, что поблизости нет никого с даром… 

- Ты говори, да не заговаривайся!  - строго прикрикнула незнакомка. - Я отнекивалась, что нет никого подходящего! А хочешь, — вдруг ее голос сделался сладким, практически приторным. Меня даже передернуло от страха. А хозяйка, словно почувствовав мой ужас, прикрыла пальцами мелькнувшую улыбку и подмигнула, но продолжила все тем же елейным голоском: - Я отпущу Латку… 

- Латтерит, пожалуйста, — влезла я в их диалог. - В крайнем случае Латте… 

Женщина полоснула меня взглядом, но мне не привыкать - сама так умею. Я демонстративно оценивающим взором обвела ее подтянутую фигуру, а она, одобрительно усмехнувшись на мой демарш, обратилась к расстроенному парню: 

- Так, хочешь, я отпущу Латте? Но, ты ко мне отправишь первого кто выбежит к тебе навстречу. Договорились? 

Что творилось в голове парня, предполагать не берусь, но в его взоре появилась надежда и решимость. Он даже рот раскрыл, чтобы что-то сказать. А меня озарило: “Остановить”, и я бесцеремонно перебила юношу: