А если говорить о высоких материях, то мой основной стимул к бегству это не сбежать в поисках лучшей доли, а прежде всего не навредить истории России. Если Рюрика не призовут, как пойдет российская история? У меня нет ответа на этот вопрос, да и не хочу даже пытаться искать ответ. Вот так я красиво прикрыл свое трусливое бегство.

Да и кто сказал, что я смогу занять место Рюрика? Я ведь помню только то, что Гостомысл сделал князем Рюрика после смерти всех своих сыновей. А были ли эти смерти одномоментными – я не помню. Значит, есть вероятность того, что моя смерть еще впереди. И она не будет инсценировкой, а вполне может быть реальной. Может такое быть? Есть вероятность? Конечно, есть. Причем очень может быть, что именно так и произойдет.

Решено. Инсценировке смерти – быть!

Что делать после? Брать Эсу в помощницы и бежать до самой Византии. Там в цене изобретатели. А уж если не получится, то не стоит забывать, что Константинополь сейчас – финансовая столица этого региона. Имея неплохие знания в области экономики и финансов, без куска хлеба точно не останусь. Итак, с этим тоже решено.

Дело осталось за малым. Нужно умереть. Фу, как некрасиво звучит.

#1 Фетюк – оскорбительное для мужчины слово (прост.).

Хольмгард, весна 826 г. от Рождества Христова

Проанализировав свои поступки и убедившись в правильности своих помыслов, я с чистой совестью направился на ужин к Гостомыслу. В доме отца уже собралось достаточно народа, человек двадцать. Наверное, праздник какой-то. Я сел возле дядюшки Радомысла. Сокол подошел чуть позднее и умостился рядом со мной. Он то и дело пихал меня в бок, подначивая рассказать про моих ночных гостей женского пола. Вот же пиявка приставучая. Посмотрел бы я на поединок между Соколом и Эсой. Сила против ловкости.

Сокол, не добившись от меня никакой реакции, переключился на разговор об оружии. Он считал мой выбор оружия глупостью. Как я понял, это давний спор между учителем и учеником. Ларс выбрал меч вместо хвалимого Соколом топора. И чем больше Сокол рассказывал про достоинства и недостатки этих видов оружия, тем больше я становился на сторону Сокола. Меч хорош против воинов с некачественной или вовсе отсутствующей броней, а топор как колющее, а точнее, пробивающее оружие, незаменим против хорошей брони. В Византии люди могут позволить себе качественную броню, поэтому лучше переменить свои взгляды и согласиться с Соколом, пусть учит бою с топором. Сам он, если не хвастает, отличный боец на топорах.

Учитель по секрету рассказал, что завтра с утра выдвигаемся с посольством к вятичам. Радомысл уже все приготовил. Гостомысл указания раздал. В пути надо будет попросить Сокола поднять мне уровень владения топором. Вернее, не поднять, а получить хотя бы какие-то знания в этом боевом искусстве. А с учетом моего нулевого уровня владения оружием, Соколу придется пожалеть о том дне, когда все-таки смог меня уломать освоить варяжский топор. Бедный Сокол. Даже жаль его. Немножко.

Повернувшись к дяде, я попытался узнать подробности посольства к соседям, но ничего путного не услышал. Он отмахивался от меня, как от назойливой мухи. Вредный старикан.

Довольно быстро насытившись вкусной и питательной едой, я начал присматриваться к гостям. За непродолжительное время я уже начал запоминать некоторых постоянных посетителей отцовского дома, его соратников. Непонятно было только странное положение двух женщин среднего возраста, которые помогали Руяне приносить еду на стол. Можно было бы предположить, что это помощницы или служанки, но иногда они довольно откровенно приобнимали Гостомысла, причем без какой-либо ревности со стороны Руяны. И это было удивительным. Неужели она совсем без собственнических чувств? А может, они наложницы? Да нет, не может быть.