– Конечно, – уверенно сказал Вилен. – А что, вам нужна помощь?

– Нужна, Путник, поэтому я тебя и пригласил к себе в гости.

– Пригласили? В гости? В мордовский лес? – недоуменно спросил Вилен.

– Я понимаю, Путник, ты не очень сейчас понимаешь, что с тобой происходит этой ночью. Я тебе все объясню. Но чуть позже.

«Стоп! – подумал Вилен. – Что за чертовщина, ничего не понимаю! Что происходит? Я в мордовском лесу, каким образом я здесь оказался? Напротив меня – странного вида человек, представившийся лесником, у которого голос как у человека, спасшего меня на Ленинских горах. Когда все это произошло, сегодня? Нет, пожалуй, уже вчера. Как я и он могли здесь очутиться, за сотни километров от Москвы, и почему здесь лето, когда в Москве декабрь? Неужели так действует на мой мозг пенициллин? Странно, у меня и фантазии такое сочинить не хватило бы». Тут ему вспомнился отрывок из книги Валевича: «…все явления есть результат процессов-представлений, пространство которых заключается в небольшом черепе человека».

«Что ж такое! Опять в голову лезет Валевич. И все это из-за кражи этого чертового Куба!» – в сердцах подумал Вилен.

Танчутка прервал ход его мыслей:

– Вот именно о «Кубе» и идет речь.

От такого неожиданного поворота Вилену стало совсем не по себе.

– Да что ж такое происходит? – воскликнул он. – Вы-то откуда про этот чертов «Куб» знаете?

Лесник засмеялся:

– Потому что «чертов», вот и знаю… Ну, а если серьезно, нужно помочь отыскать эту картину. Это очень, очень важно!

– Господи, – снова не сдержал своих эмоций Вилен, – вам-то, товарищ лесник, на кой ляд сдалась эта картина?! Вы что, ее на елку или березу здесь повесите?!

– Не шуми, Путник, Виряву разбудишь, а это нам с тобой сейчас ой как ни к чему. Сон – это очень важно, – Танчутка немного помолчал, потом продолжил: – Мы все спим до поры до времени, Путник. Иногда сладко и крепко, иногда тревожно и чутко, но главное… – он призадумался, – главное – ничего не проспать, а что важнее всего – не проспать самого главного…

«Не проспать», – словно острая игла, пронзили эти слова мозг Вилена. Он открыл глаза и увидел, что лежит дома, на кровати. Слегка приподнявшись на локте, Вилен посмотрел в сторону этажерки, на которой стоял старый отцовский будильник. Часы показывали без десяти восемь.

– Нормально, – выдохнул Вилен, снова откинулся на подушку и закрыл глаза. Обрывки ночного сна пронеслись в еще сонном мозгу. «Мордовский лес, лесник какой-то с зелеными горящими глазами, который просил меня разыскать украденную картину Валевича. О Господи, мне же еще снилось, что я был у него в мастерской и видел там деда! – постепенно вспоминал Вилен. – Что за бред! Кстати о бреде, меня же вчера свалило как подкошенного!» Только сейчас Вилен заметил, что лежит на кровати в джинсах и водолазке, а на нем клубок из покрывала и одеяла. «Как же кошмарно мне вчера было! А сейчас я чувствую себя вполне нормально. Все словно рукой сняло, чудеса, да и только! Или болезнь мне тоже приснилась? Да нет же, я прекрасно помню, что пил антибиотик, и даже помню какой – пенициллин. И все же надо проверить, уж больно быстро я выздоровел».

Он спрыгнул с кровати и побежал на кухню. Там горел свет. Весь стол и пол были усеяны лекарствами. «Ну так и есть». Вилен нашел на столе разорванную пачку пенициллина, взял ее в руки и покрутил перед глазами. Глаза выцепили надпись на коробке: «Завод медицинских препаратов „Биохимик“ г. Саранск МАССР».

– Саранск, МАССР – произнес вслух Вилен. – МАССР – это, скорее всего, Мордовская Автономная Советская Социалистическая Республика, а Саранск – это, кажется, ее столица. Да, так и есть, туда еще ссылали Бахтина. Вот это метаморфозы! Выходит, я выпил таблетки, изготовленные в Саранске, и очутился в Мордовии, в лесу, в компании очень странного лесника. Я, по-моему, даже запомнил, как его зовут. Фамилия у него такая чудная – Танчуткин. И этот зеленый свет в глазах… Или нет, просто Танчутка? – стал припоминать он детали сна. – Где-то что-то подобное я когда-то читал».