Я хочу ей сказать, что поздно, потому что я – уже дура. Абсолютная. 
Папика мне найти не дадут.
Но молчу. 
Хватит, наговорилась.

Лекарства, которые мне дали, уже не действуют. Девчонки предлагают ещё, я сначала  отказываюсь. 
Слишком тяжелый отходняк. Я до сих пор до конца не понимаю, где сон, а где явь. 

А мне нужна трезвая голова. Ведь не навсегда я попала сюда? И вообще, это все ошибка. Надо выбираться…

Ойкаю.  Мне делают  депиляцию, и как раз к зоне бикини подбираются.  

Стыдно ноги раздвигать перед посторонним человеком… Но то ли еще будет…

– На вас тут тратятся, – бурчит мастер, обрабатывая мне промежность охлаждающим гелем, – прически, уход, платья красивые. Здесь не проститутки, поняла?  Здесь занимаются консумацией. 

Впервые слышу это слово, оно дико неприятное. Мерзкое какое-то. 
Передергивает даже. 

– Здесь у нас и салон красоты, и бутик элитной одежды, и все,  что   захочешь, – продолжает толстуха, отъезжая в сторону вместе с креслом, – потому что клиенты непростые. И бабки платят серьезные. 

Я киваю заторможено, сползая с кушетки и выходя в общий зал. 

Салон красоты… Смешно. 

Нет,  это не салон красоты, хотя заполнен красивыми девочками. Помещение небольшое, тут и маникюр и педикюр, причёски делают, красятся у больших зеркал с яркой подсветкой. Если не умеешь мейкап наводить, помогут. Девчонки бегают в нижнем белье, курят в специально отведённом месте, чтобы запаха не было, а его и нет -  в помещении  удушающий аромат косметики.

Это не творческая группа, это проститутки. И я буду работать именно здесь. 

– Вся рябая, не факт, что спрос будет,  – качает головой толстуха, оглядывая меня с ног до головы,  – но ничего, стройная.

– Много ты понимаешь, – хватает меня за локоть Нора,   высокая блондинка в коротком розовом платье, с копной роскошных волос и такими же веснушками на щеках, как у меня. – Веснушки  –  фишка, за такое больше платят, а инста-инкубатор – отбросы. 

– Мы всё слышим, Нора! – кричат блондинке одинаковые, как под копирку,   брюнетки с надутыми губами.

– Не отвлекайся, – хохочет она и тащит меня к огромному гардеробу. Двери-купе открыты, внутри много одежды, которую расхватывают девчонки. Меряют туфли. – Тебе подойдёт что-то нежное, шёлковое, совершенно лёгкое.

Ее веселье отдает болезнью и истерикой. Я стараюсь не углубляться. И так плохо. 

– И все в одном месте одеваются? – тихо спрашиваю, оглядывая одежду, – это же… Негигиенично…

И замолкаю, понимая, какие глупости несу. Гигиена? Серьезно, Ира? 

Ты об этом сейчас думаешь? Правда, об этом? 

– Нормально, – хмыкает Нора, активно роясь в шкафу, – после смены сдаем, все проходит санобработку, что остается целым, конечно… 

Ой, мамочки, даже так?

Перехватывает мой взгляд, пожимает плечами:

– Клиенты , бывает, любят рвать одежду… Любой каприз за ваши деньги! – уже , практически, поёт Нора, глаза с огромными зрачками неподвижны. 

Я понимаю, почему она такая веселая, и сжимаю губы. Отворачиваюсь. 

– К тому же, – продолжает она,  – все здесь  со справками, тебя,  вроде, тоже проверили. Не пустили бы без анализов.

Я краснею. Это правда, медкнижку мне сделали очень быстро.

– Что тебе нравится? – спрашивает Нора, хмурится и перебирает вешалки с сарафанами, похожими на нижнее бельё.

– «Депутат-стайл», – усмехаюсь я.

– Что это значит? – косит на меня голубыми глазами Нора. 

– Это слэнг дизайнерский, – усмехаюсь, – нам типа боХато.

– А ты что,  дизайнер одежды?! – хохочет опять Нора, прикладывая ко мне светло-зелёный сарафан.

– Да, – киваю я.

– А как попала-то сюда? – интересуется одна из брюнеток с силиконом на губах и в груди.