В носу неприятно защипало, и я постарался отогнать мысли о родителях. Далеко они не ушли, но немного все же отступили.

В нескольких сотнях метров – и с левой стороны, и с правой – над лесом поднимались освещенные крыши домов других учеников. Интересно, кто они?.. Хотелось как можно быстрее познакомиться с ними, хотя бы для того, чтобы проводить время не в одиночку.

Впереди высилась гора, закрывающая часть неба. Не такая уж она и низкая, как говорила Инга. Где-то у ее подножья стояла школа, которая была готова принять нас уже через пару дней. Сложно будет, или легко?

«Какая разница? – подумал я. – Ты хотел обучаться здесь, теперь не ной…»

Я оперся локтями о перила и продолжил смотреть на звездное небо.

Из комнаты донесся звон, оторвавший меня от размышлений.

«Кто это?» – была первая мысль.

Я взял панель в комнате и, вернувшись на балкон, открыл видео-звонок. Я уже догадывался, кто это звонит, и собирался ринуться в объяснения и извинения, но…

– Васнецов! Что это значит?! – раздался крик. – Где ты есть?! Да что же это такое! Я, ничего не подозревая, приезжаю домой, а тут меня уже ждет отец, приехавший чуть раньше, с запиской в руках! Что это значит?! – мама набрала в легкие воздуха. – Мы с отцом, значит, договорились прилететь домой на неделю раньше, чтоб сделать тебе сюрприз, а сюрприз ожидает нас!

Я протянул руку, чтобы убавить звук панели – Инга и Димитрий, скорее всего, уже легли, – но снова раздался крик, заставивший меня застыть:

– Не сметь убавлять меня! Где это видано?! Сын убавляет родную мать! Нет, дорогой мой, ты выслушаешь меня, а потом уже делай со своей панелью – все что хочешь! Понятно?

– Марина, – раздался голос отца, и я увидел его руку на плече матери.

– Не успокаивай меня, Игорь! Он уехал без спроса! Он оставил все и уехал! Ему плевать на квартиру, и на родителей!..

И тут я вскипел. Теперь мне стыдно, но тогда был готов сказать все, что угодно.

– Это тебе наплевать на меня, – прервал я тираду слов. – Ты знала, что я хочу учиться в ОНИ, еще с того времени, как я пошел в первый класс. Ты знала это, когда я спрашивал у тебя разрешения учиться здесь – и это была реальная возможность. Ты знаешь это и теперь, когда я прошел все вступительные испытания, и меня выбрали из всего – слышишь? – из ВСЕГО МИРА на этот профиль! Но и теперь ты хочешь меня лишить этой возможности! – крикнул я и выплюнул последнее предложение: – Огромное спасибо, мама!

Я резко и незаметно провел пальцем по экрану, и звук панели пропал.

Родительница еще несколько минут кричала, считая, что я ее слышу, но вскоре, по выражению ее лица я понял, что число проговариваемых слов за минуту уменьшилось. Я включил звук, надеясь, что больше не попаду под расстрел, но получил в сердце решающую пулю в этой перестрелке:

– Завтра я тебя заберу.

Рука захлопнула панель.

Обида и тяжесть навалились на меня, мешая спокойно дышать. Я снова оперся о перила и смотрел вниз на море колыхающихся цветов.

«А что ты хотел, олух? – ругал я себя. – Ты знал, догадывался, что все будет именно так. В конце концов, это не они, а ты обманул всех. Именно ты скрыл все, что сделал и преспокойно ушел из дома!»

Я задумался о том, что меня ждет, если родители все же заберут меня отсюда. Да, позор среди одноклассников, наказание дома. Ну а потом? Переход в старшую школу, учеба в пятнадцатом и шестнадцатом классах, сдача выпускных экзаменов. А после школы куда? Ни нормального высшего образования, ни нормальной работы, а следственно, ни нормальных жизненных условий. Ни семьи, ни друзей. Ничего.

Хотя я дал понять, что разговор окончен, панель продолжала трезвонить. Схватив ее, я открыл экран, и хотел было закричать, как увидел уставшее лицо отца. Злость как рукой сняло, и я понял, что был слишком резок с ними. Их можно понять. И я, наконец, должен был сделать это.