– Тогда получается, что ты хорошая ведьма?

– Хороших ведьм не бывает, – сладко потянулась она. – И вообще, никогда не верь женщине, ни одной – ни жене, ни любовнице, ни даже собственной маме. С чего ты взял, что я так откровенна с тобой? Вдруг я все выдумываю? Просто вру, без цели, без плана, чисто ради интереса…

Я задумчиво коснулся ее рук и посмотрел ей прямо в глаза. В них все так же отражалась моя душа.

– Знаешь, а я никогда не пытался тебя удержать. Я ценил и ценю каждый миг, проведенный вместе, но не хочу тебя привязывать. Ни своей любовью, ни своими проблемами. Ты ведь тоже ни разу не сказала, что я тебе нужен. Я держу ладонь раскрытой, и ты сидишь на ней, как очень красивая бабочка. Если я попробую ее поймать, то либо она улетит, либо я своими корявыми пальцами переломаю ей крылья. И то и другое плохо.

– Возможно, поэтому я до сих пор не улетела?

– Может быть. Но, не претендуя на твою свободу, я лишен возможности тебя защищать.

– Правильный ответ. – Лана улыбнулась. – Ты быстро учишься, милый…

– Тогда я хочу спросить: как происходит бракосочетание с ведьмой?

– Это вопрос или предложение?

– Ты сама знаешь.

– Ладно. Самое сильное в плане энергий – это венчание в храме, при свечах, малом скоплении народа и без дурацкого празднования всей родни на шумном застолье.

– Но разве ведьма может входить в церковь?

– Ха, еще как, вспомни Гоголя! Если ты думаешь, что ведьмы боятся святой воды и перезвона колоколов, то ты глубоко ошибаешься. Венчание дает нам силу мужа. Мне уже много раз Старшие предлагали тех или иных «баранов» для такого опыта. Пока не решила…

– А как это происходит в вашей среде?

– На природе. Специальный обряд. Без свидетелей, один на один, это таинство лишь для двоих и для Неба. Причастием служит соединение крови, но мы не смешиваем ее, а пьем по глотку друг у друга. После этого брак считается заключенным. Сила каждого сгармонизирована и увеличивается естественным путем.

– А если бы я попробовал твою кровь? Ты мою пила…

– Это необратимо изменило бы твою сущность. – Лана повела плечами. – Ты больше не был бы человеком. Это очень опасно. От психоза до самоубийства. Выживают немногие, поэтому забудь… И поцелуй меня!

Я последовал ее совету. В тот день она целовала меня нежно и робко, с какой‑то непонятной обреченностью, словно бы забыла, кто я, и теперь, не раскрывая глаз, пыталась узнать одним касанием губ. Быть может, и я никогда не чувствовал ее настолько родной, мы были близки, как люди, прожившие рядом не одну жизнь, но так и не насмотревшиеся друг на друга.

Ее руки взлетели мне на плечи. Время останавливалось или меняло направление хода. Сердце билось настолько тихо, что я уже не ощущал его стука, но зато отлично слышал ответ ее сердечка.

Моя ладонь скользнула по талии, поднялась вверх, лаская плечи, кончики пальцев коснулись ее шеи и… – Мне больно.

Лана изо всех сил упиралась мне в грудь руками. Я крепко держал ее за волосы на затылке, заставляя до хруста запрокидывать голову. Мои глаза застилала розовая пелена. Я впервые с ужасом понял, ЧТО именно со мной происходит…

Разбитые части моей Азиатской дивизии вновь уходили в Монголию. Поход на красное Забайкалье оказался авантюрой, никаких войск атамана Семенова там уже не было, местное население разбегалось, а силы большевиков росли на глазах. После двух кровопролитных сражений я принял единственно возможное решение, уводя остатки своих людей на Халху, но Урга больше не приняла нас…

Революционная зараза проникла и в эти желтые степи. Конники Сухэ‑Батора почти без боя взяли в плен Богдо‑гэгена, и на этот раз он совсем не оплакивал свою участь. Более того, восьмое воплощение живого Будды забыл обо мне, своем верном цин‑ване, на правах духовного лидера монгольского народа благословляя большевиков и принимая от них дары…