Ой. Это как выстрел в лоб. Я отвернулась и начала возиться с пакетиком чая.

– Ты прав, – выдавила я. – Я должна была навещать ее. Неважно, какие проблемы у нее были с моей матерью, это не имело отношения ко мне. И я должна была приложить больше усилий, когда выросла. Я правда сожалею.

Это действительно так, я правда сожалела с тех самых пор, как мне позвонили и сказали, что бабушка умерла. И еще сильнее, когда приехала в Мэн и передо мной открылась вся ее жизнь – ее творчество, одежда, дом.

– Я не говорил тебе ничего, чтобы не внушать чувство вины. Но ты попросила быть честным.

Я выдавила улыбку.

– Я это ценю. Думаю, все, что я могу сделать, – это жить дальше и сделать это место, – я повела рукой, охватывая дом и паб, – наследием, которым бабушка гордилась бы.

Дин кивнул.

– Мы можем сделать это вместе.

Леди и джентльмены, кажется, у нас прорыв.

– Отлично. Мне это нравится. – Я налила кипяток в чашку с пакетиком. – Как думаешь, когда ты сможешь вернуться в гостевой дом? Такая ужасная ситуация.

– Надеюсь, уже завтра, – быстро сказал он, немного робея. – Хотя я очень ценю твое предложение остаться здесь.

– Да, да, да, только не надо этой необузданности так сразу. Не думаю, что смогу перенести такой поток симпатии.

К моему удивлению, он засмеялся. Мило.

Я улыбнулась в свою чашку с чаем.

– Я боялся заходить в дом Санни, но здесь возникают только хорошие воспоминания. Я не бывал здесь после ее смерти. Ты почти ничего не изменила.

Кажется, он это одобряет.

– Да, честно говоря, я провожу здесь не так много времени. Но я не собираюсь ничего переделывать. Мне правда нравится, как бабушка здесь все устроила.

– У Санни было отличное чувство стиля.

Я поставила чашку.

– Ты не мог бы рассказать о ней побольше? Очень хочется узнать. Мать почти ничего не рассказывала, а то, что говорила, было не очень приятным.

– Ужасно, Софи. – Дин уставился на свои руки. – Потому что она была очень хорошая. Добрая, но не слабая. Эксцентричная, но при этом самый разумный человек из всех, кого я знаю. И она очень любила жизнь.

Я рассматривала свой чай.

– Я всегда хотела быть такой.

Какое-то время на кухне царило молчание и слышался только стук часов в гостиной.

– Ты очень похожа на нее, – тихо сказал он.

Я подняла взгляд на его профиль.

– Это лучший комплимент в моей жизни.

Он повернул голову, чтобы посмотреть мне в глаза, потом вздохнул, и момент, если это на самом деле был момент, исчез. Он встал.

– Можно мне принять душ? Чувствую себя грязным после выламывания гипсокартона и обнаружения скелетов.

– Конечно.

Он благодарно кивнул и пошел к выходу.

– Дин, как ты думаешь, бабушка что-то знала о трупе в стене?

Его лицо снова приобрело нечитаемое выражение, которое было мне так хорошо знакомо.

– Нет, конечно, нет. Разумеется, она сразу же вызвала бы полицию.

Он вышел из кухни, а я осталась стоять на месте, уставившись в дверной проем. Глотнула чаю. Почему у меня такое чувство, как будто он мне что-то недоговаривает?

Не может быть, чтобы Санни хранила секреты и делилась ими с мужчиной на сорок лет моложе, так что у меня явно паранойя.

– Что? Что? – воскликнул мой лучший друг Оливер на экране телефона. – Мечта всех горячих крошек Дин провел ночь у тебя дома?

Как это типично для Оливера! Я рассказываю ему о трупе в гостевом доме, а он обращает внимание только на то, где ночевал Дин.

– Ничего особенного. Он принял душ, лег спать и ушел утром раньше, чем я проснулась. – Я устроилась в плетеном кресле на крыльце с чашкой чая. Был полдень, в воздухе еще веяло прохладой. Чувствовался запах желтеющих листьев и легкий аромат костра.