Господи боже, Эммелин, мать твою, Ричардсон, соберись, у Макса ведь есть глаза, смотри в них!

– Этого не было, Макс, – бескомпромиссно заявляю я, прогоняя пошлые мысли.

– Но это было! – фыркает кретин.

– Забудь об этом.

– Если ты хочешь, чтобы кто-нибудь забыл о проведенной с тобой ночи, то переспи лучше с кем-нибудь, кому лет так под девяносто.

– Ха. Ха. Прикройся. – Я бросаю в него подушку, чтобы он прикрыл свой стояк.

Макс сексуально ухмыляется.

– Прекрати так улыбаться, – выдыхаю я, зажмуриваясь. Как только он уйдет, начну гуглить, куда подать петицию, чтобы запретить сексуальные улыбочки сексуальных серферов во время моей овуляции!

– Детка… – начинает он.

– Я не детка, – твердо произношу, делая вид, что кожа не покрывается мурашками от его хриплого голоса.

– Ладно. – Он вскидывает руки ладонями вверх и ухмыляется. – К чему все это? Тебе ведь было хорошо.

Было.

– Не было, – тут же опровергаю я.

Он наклоняет голову и опускает взгляд на мои губы.

О мать твою. Он возбуждает меня даже с прикрытым подушкой стояком. У меня что, рентгеновское зрение?!

Провожу рукой по взъерошенным волосам.

– Тебе пора идти. Мы совершили ошибку. Прошло уже много лет. И если наши семьи узнают… – тараторю я.

Макс поднимается на ноги. Я счастливо выдыхаю, что сейчас он уйдет, но вместо этого он вдруг обхватывает своими огромными ладонями мое лицо и затыкает меня поцелуем.

На который я отвечаю, прости господи!

О боже, за что?! Я не хочу оказаться в секте поклоняющихся сексуальным серферам с загорелыми задницами!

Движения его языка опьяняют меня. Они будоражат каждый нерв. И самое ужасное – мне нравится этот поцелуй. Страстный, горячий и такой собственнический. Расплавляюсь в руках Макса, как ванильное мороженое под палящим солнцем. Стону Максу в рот, дрожа в его огромных руках.

Убрав ладони от моего лица, Макс принимается спускаться ими по моему телу, медленно щекоча меня подушечками пальцев, а затем обхватывает за ягодицы и приподнимает в воздух. Я вскрикиваю, когда он укладывает меня на подушку, нависая надо мной. Его губы отрываются от моих, и, отбросив от меня простыню, Макс начинает медленно покрывать мое тело едва уловимыми поцелуями сверху вниз.

– Макс, что ты делаешь… – Я еле-еле ворочаю языком, при этом раскрывая шире бедра. Без комментариев, ладно?

– Собираюсь доказать тебе, что мы – не ошибка.

Когда Макс прикусывает кожу на внутренней стороне моего бедра, я покрываюсь мурашками. Прикрываю веки, предвкушая то, что будет дальше, и зарываюсь пальцами в его взъерошенные волосы. Стоит Максу провести языком между моих широко разведенных ног, мне приходится до боли прикусить губу, чтобы не закричать от наслаждения. Каждое движение его языка возносит меня к небесам. Я прикрываю тыльной стороной ладони рот, чтобы приглушить стоны от невероятного удовольствия, двигая бедрами ему навстречу.

– Тебе ведь хорошо, – выдыхает Макс хриплым голосом.

Да.

– Нет, – вру я.

– Я чувствую, – ухмыляется он и вводит в меня палец. – Чертовски мокрая.

Жду, что Макс будет нежным, но он сразу же ускоряется, двигая пальцем внутри меня с сумасшедшей скоростью и вынуждая меня закричать.

– Ты все еще хочешь, чтобы я ушел?

Он добавляет еще один палец и сгибает оба под нужным углом, отчего мои глаза закатываются, а по коже проносится дрожь. Я улетаю куда-то в пропасть и в темноте могу лишь различать разноцветные блики. Тело покалывает от кайфа. А сердце норовит улететь за пределы галактики.

Как ему удалось довести меня до оргазма за считаные минуты?

Это все из-за его загорелой задницы. Меня просто возбуждает качественный загар.