Так размышлял Лель, сам не замечая того, что подошел к Горе Богов, где совсем недавно отмечал праздники.

«О, а вот у кого я могу спросить, что мне делать!» – подумал он и решил взойти на Гору к Прародителю.

Лада, придя на Гору Богов, нашла свою бывшую комнату и забилась в неё, найдя там самый темный уголок. Тёмным его, конечно, можно назвать с большим трудом. Но тень, скрывавшая расстроенную Ладушку, её устраивала. Она уснула, и ей снилось детство, снилось что-то очень светлое и радостное, отчего она улыбалась во сне. Она и не знала, что над ней, спящей, стоял Лель, нашедший её в этой комнате. Его отправил туда Старец Прародитель, сказав, что там то, что он ищет. Лель стоял над спящей Ладой в полумраке и думал, что теперь они на равных. Он не видит, как она выглядит, как и она не знает его внешности.

Дыхание Лады было ровным и теплым. Он наклонился посмотреть ей в лицо, но оно было волшебным образом скрыто от него, видны были только губы, которые улыбались чему-то так искренне и так по-детски! Губы были розовыми и манящими. Лель сам себя одернул… Что это он? О чем он думает? Нельзя ему думать о том, как он хочет поцеловать эти губы! Потому что если она проснется, он не сможет уже не посмотреть в ЭТИ глаза. И хотя он еще не спрашивал у Старца о главном, но уже знал, что тот может ему сказать. Вернее, что Старец может сказать им обоим, ибо им вместе было назначено назавтра предстать пред Прародителем. Лель сидел возле Лады, такой теплой и тихо сопящей, и не мог найти в себе силы встать и уйти, так же как не мог найти силы разбудить её и обнаружить себя. В комнату вошел Прародитель и жестом велел Лелю выйти. Тот встал и, подчинившись, вышел. Ладушка так и не узнала, что возле неё сидел Лель – её дыхание, её душа.

Настало утро. Старец, зная, что разговор предстоял непростой, освободил главный зал от обычных обитателей, и сейчас на Горе Богов в тронном зале стояли двое перед Праотцом, сидящем на троне. В зале предстали перед Прародителем Лада в белой полупрозрачной одежде и таком же воздушном полупрозрачном капюшоне на голове, и Лель – весь в черном.

Лель предстал в том виде, который сам создал для себя, живя в этом воплощении. Ибо тоже был творцом, как и Лада, и как любой из жителей Горы. Он был разделен четко пополам. Одна половина его была душевна и открыта, рука лежала на сердце, которое в тот момент билось мирно и спокойно. Одежда лежала на этой половине мягкими складками бархата. Взгляд был открытым. Другая половина тела Леля была затянута в строгий костюм, застегнутым на все пуговицы. Галстук и натянутая на глаз шляпа завершали образ.

Старец смотрел на них мудрым мягким взором и выжидал, пока пространство примет их и идентифицирует, ибо внешне тут представали кто в каком виде, оставаясь по сути своей жителями Горы Богов. И когда все были прочитаны пространством на клеточном уровне, Старец поднялся со своего трона и обратился к ним обоим.

– В сердце своем вы оба уже знаете все, что здесь будет сказано. Ибо в разное время Лелю было сказано, чтобы не забывал, почему он был так назван и зачем несет такую мощь мужской энергии ЯН, также как и Ладе было сказано, что она неполноценна, неся в себе и концентрируя энергию ИНЬ. Также вы знаете оба. что по сути своей являетесь творцами на Земле. Ты, Лель, творишь через художественные образы, видя людей в их первозданной красоте и перенося это в картины, сознавая, что каждый из людей – Космос, который вам дом родной. Ты, Лада, творишь через художественный образ, слово, неся свет и любовь в своих словах. И вы также оба поняли уже, что являетесь избранными друг для друга в мире людей.