Комер-сан сдался. Глупость и упрямство – стена, которую не перепрыгнешь.

– Что ж, может так оно и есть, – вздохнул Комер-сан, бросая в фарфоровую тарелочку горсть меди. – Ведь всё относительно в мире.

Каково же было его удивление, когда по прошествии лет десяти, ему сообщили, что Шнэ Тейн стал не просто знаменитым, но и очень богатым человеком, преуспевающим в бизнесе. Его супермаркеты «ИгдеяАтамты» предлагали покупателям не самые лучшие товары по очень высокой цене. На многочисленных пресс-конференциях объяснял Шнэ Тейн это просто:

– Для вас дорого? А для меня в самый раз. Ведь всё ОТНОСИТЕЛЬНО! Понимаете – ОТ-НО-СИ-ТЕ-ЛЬ-НО! Взяли и отнесли.

И загадочно улыбался.

Именно из-за слова «относительно» и загадочной улыбки, люди почему-то охотно покупали его товары, чувствуя при этом, что приобщаются к чему-то очень непонятному, но уж больно мудрому.

А кому хочется выглядеть дураком?

Впрочем, нет ничего удивительного, что на том краю (или в другой вселенной), где миром стала править абсурдная теория Мада Тимса и Дивада Одракира, ещё одна теория – теория относительности (в смысле – ВЗЯЛИ И ОТНЕСЛИ), приобрела такую популярность!

Создаётся впечатление, что ТАМ вообще одни лишь ТЕОРИИ.

Что ещё раз подтверждает – видит Комер-сан суть явлений. (Иначе не выбрал бы он Посад для постоянного места жительства. Ибо как можно спокойно жить там, где всё существующее не доказано, а лишь описано ТЕОРИЯМИ?)

– Зрит итаец в самый корень. – Так высказалась о Комер-сане одна умная КОЗА, живущая на берегу глубокого ПРУДА, заполненного водами житейской мудрости…

– Подумай, так ли всё на самом деле, как ты сказал.

– Именно так. – Человек отвёл взгляд.

– Хорошо. Ступай.

Новость была странной. Нет, конечно, не в первый раз кто-то встречи ищет с Комер-саном. Тайно ищет. Не в новинку. И причины могут быть у ищущего разные. Всё понятно и здесь. Купцы из разных общин, и люд посадский, простой, и даже старейшины – у всех могут быть и причины и тайны.

Кто за советом идёт, кто с деловым предложением. Бывает, что среди гостей и такие попадаются, чьи мысли недобрым светят. Но таких Комер-сан, с улыбкой выслушав, отпускал без ответа. И больше не принимал

Находились тысячи причин – то уважаемый купец итайский в отсутствии, то приболел, то занят сейчас чем-то важным.

Понимал тогда человек тот – нет ему пути к Комер-сану. А тут ещё дружинники начинали проявлять интерес к делам его. И тогда одно из двух – либо покидай Посад навсегда, либо иди с повинной к воеводе посадскому.

Задумался Комер-сан. Взглянул на доску шахматную, с фигурками резными из кости. Тронул коня. Придёт Седобород, сделает ответный ход. Уж, поди, месяц партию эту играют. Не спеша. Говорят о разном, фигурки переставляют.

Везде есть зерно рациональное. Слов таких Комер-сан при посадских старался не произносить. Плюются ещё. За обереги хватаются. Но наедине с собой размышлял Комер-сан не хуже учёного философа бовусского. Кто-то ищет встречи.

Купец? Агент торговой фирмы? Али концерн заморский прислал представителя? Или по ведомству М. Уолта идёт этот «кто-то»? Шпион? Чей?… Один вопрос тянет за собой с десяток других. Слухи, полушепот, сплетни… На прямую – ни-ни! Задачка. Чем грозит это Посаду, и лично ему, Комер-сану? Есть ли выгода там, где другие видят потери?

Съел Комер-сан вишенку, сплюнул косточку, и поставил коня на место. Не удачный ход.

* * *

В «Пьяном Гоблине» в обед не протолкнуться. И клиенты все – люди солидные, на баловство желудка деньги не жалеющие.

Много способов в Посаде потешить собственное самолюбие – и лавки торговые богатые, и одежда из тканей дорогих итайских. И речь размеренная, неторопливая, вдумчивая.