– Ника, Ника, – раздался голос ее новой хозяйки. —Ты где там? Вот твое место, давай, укладывайся, – сказала она и выключила свет.

– Как?! Я должна остаться одна?! Здесь? Да вы что?! Я так не привыкла!

Ника попыталась прыгнуть на диван, но толстенькая попа все время перевешивала, не давая ей этого сделать.

– Нельзя, – смеясь, но стараясь придать голосу строгость, говорила хозяйка.

– Мама, давай возьмем ее, – упрашивала дочь.

– Нет, а то она так и будет лезть в кровать. А это тебе не Долли. Та хоть маленькая, а эта большая ведь будет. Представь такую лошадушку в постели…

В комнату горделивой походкой степенно вошла Долли.

– Я не поняла, я что сегодня одна ночую?! – ее возмущению не было предела. – Я так не привыкла, – недовольно проворчала она и запрыгнула на диван, устроившись между хозяйкой и ее дочкой.

– Ты не обнаглела, Долли? – спросила хозяйка.

Собака подняла на нее печальные глаза. Взгляд ее был полон невысказанной грусти, вся мировая скорбь отражалась в нем.

– Ну ладно уж, – вздохнула хозяйка и потрепала собаку по голове, – не ревнуй. Бросили тебя сегодня?

– То-то же, – отвела Долли взгляд в сторону и положила голову на лапы, приготовившись спать.

– Ага, обрадовались, а я все равно запрыгну, мне тут неуютно, страшно и холодно, – упрямничала Ника.

Поняв, что у нее ничего не выходит, она села и заплакала с новой силой.

– Ну, чего ты пищишь, спать надо. Вот твое место. Смотри, тут и одеяльце есть, и подушечка тебе под щечку. Ложись, – уговаривала собаку хозяйка.

– Вот сама и ложись туда, – продолжала плакать Ника, – я к маме хочу! Мама! – надрывалась, скуля, собака.

– Ну что с тобой делать? Ночь-полночь уже. Спи давай, успокаивайся, – взяв ее на руки, жалея щенка, приговаривала хозяйка.

– Вот это другое дело, – обрадовалась собака, – теперь можно и поспать, -утихомирилась она.

Но как только через некоторое время хозяйка положила уснувшую Нику на подготовленное для нее место и легла сама, все повторилось снова: неудачные прыжки на диван, писк, стягивание одеяла с пытающейся уснуть девушки.

– Ты же моя хозяйка, ты же меня сюда принесла, чего ты спишь?! Меня обижают! Возьми меня к себе, – трепала одеяло Ника.– Я к маме хочу, – вновь и вновь плакал щенок.

– Ну это невозможное что-то, – с трудом в очередной раз продирая глаза, бормотала хозяйка, – что ж ты такая беспокойная.

И все повторялось сначала. Пока сон окончательно не сморил всех троих.

***

Рано утром приехавший из командировки хозяин застал неожиданную картину: дочь и жена, свернувшись калачиками, спали по краям разложенного в гостиной дивана, а посредине вальяжно развалился и периодически перебирал мощными лапами незнакомый крупный белый щенок породы лабрадор.

Ника проснулась первой, уловив новый запах, и вскинула голову.

– Это еще что такое? – строго произнес хозяин, оторопев от удивления.

– Это я, – звонко залаял щенок. – Они говорят, что меня зовут Никой. Имя хорошее, мне нравится, – пройдя прямо по спящим, устремилась к хозяину собака, виляя хвостом и пытаясь лизнуть вошедшему руку.

– Не подлизывайся. Ты кто, я тебя спрашиваю и зачем здесь?

– Вот девочка меня сразу понимает. А тебе повторять приходится, – обиделся щенок. – Я же сказала – Ника я. Собака теперь ваша, – отчаянно виляла хвостом она.– Мама! – беспомощно озирался щенок и вдруг увидел, как к хозяину подошла Долли, и тот стал ласково гладить ее по голове.

– Я же тебе говорила – хозяин любит только меня, – вскинул высокомерно голову пудель. – А тебя в лучшем случае будет лишь терпеть. И не надейся на другое. Так что вот с девочкой дружи. Тут еще, правда, мальчик есть. Но он так, сам по себе. Хотя… тебя, может, и полюбит. Ему блондинки нравятся… ты ведь блондинка? А я вот шатенка. Как хозяйка, – продолжала она, вновь горделиво вскидывая голову. – Поэтому хозяин и любит меня больше всех. А я его слушаюсь…