– Давно они встречаются? – шёпотом интересуюсь у Вики, кивая в сторону парочки.

– Уже полгода. Она не из нашей компании, почти никогда не общается, просто сопровождает. Но Кириллу это пока не наскучило.

Судя по её тону, в долгосрочную перспективу этих отношений Вика не очень верит.

Тем временем парни ведут свой разговор в непринуждённой шутливой манере, и до меня доносится голос Антона:

– Шумахер так не трясётся над своей «Ферарри», как ты над этой развалиной.

– Вообще-то это раритет…

– Да понял я, понял, – снова смешок.

Похоже, издеваться над людьми – его фирменный стиль. Должно ли мне стать от этого легче? Пока не очень.

– Тох, а ты какую хочешь? – спрашивает Илья.

– Инкассаторскую.

Отсмеявшись, друзья вновь пристают к нему:

– А если серьёзно?

– Меня устраивает моя. Вот заработаю миллион на отношениях – тогда подумаю.

И переводит взгляд в мою сторону. И посылает воздушный поцелуй.

Я демонстративно отворачиваюсь.

Все снова смеются.

Мне кажется, он притащил меня сюда клоуном.

Ну и ладно, потерплю. Моё свидание для него ещё впереди, и я непременно придумаю что-нибудь эдакое.

Через десять минут мы отправляемся в обратном направлении, к сцене, чтобы посмотреть выступление их друга Андрея.

Я иду вместе с Викой и слежу за спинами парней, чтобы не потеряться. Позади следуют операторы, правда, уже не снимают. Видимо, это неинтересно. Почему бы им не сделать замечание, мол, ребята, у вас должно быть свидание, а не компанейская встреча? Ведь ничего, даже отдалённо напоминающего романтику, здесь нет. Но, похоже, в их задачи это не входит. Они лишь наблюдают за происходящим, не вмешиваясь.

– Что у нас сегодня? Пятница?

– Выпил три глотка, и уже вторник стал пятницей, – поддевает друга Антон.

Мне скучно.

Я лениво рассматриваю людей вокруг и мечтаю, чтобы это скорее закончилось. Это самое ужасное свидание в моей жизни.

В тот миг, когда на сцену выходит наконец их общий друг, компания вокруг меня оживляется ещё больше. Одну или две песни я тоже пытаюсь «вникнуть в искусство». Но, видимо, мы не созданы друг для друга – я и этот жанр музыки.

Антон стоит рядом, но по нам и не скажешь, что мы пришли вместе. Каждый сам по себе.

А потом он вдруг наклоняется к моему уху и шепчет:

– Сладкая моя.

Я непроизвольно отшатываюсь от него и едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться. Это естественная реакция. И он специально меня провоцирует, потому что по его губам тотчас расплывается насмешка.

– Как тебе? – спрашивает он, кивая в сторону сцены.

– Ужасно. Когда мы вернёмся?

– А я так старался, выбирал для нас что-то оригинальное, – преувеличенно драматизирует он, изображая грусть-печаль.

– У тебя большие проблемы с пониманием романтики, – произношу в пустоту, не глядя на него.

А вот он, я чувствую, на меня смотрит.

Нам приходится кричать, чтобы слышать друг друга, но в этот момент песня заканчивается, и мои слова, кажется, слышит половина присутствующих.

Я утыкаю глаза в землю, словно не вижу, что на меня смотрят все его друзья.

А что я такого сказала? Всего лишь правду.

– То есть мои комплименты тебе не нравится, свидание со мной – тоже, – продолжает издеваться Антон.

Я даже не знаю, снимают ли нас в этот момент или уже достаточно, ведь для того, чтобы показать встречи всех девяти пар, нужно смонтировать не больше пары минут каждого свидания.

– Я не против концертов. Но рок – это слишком.

– А я предлагал тебе спеть серенаду.

Представляю, что бы он спел. А потому делаю вывод:

– Музыка – это не твоё.

– Когда ты рассказываешь анекдоты, я же не говорю, что юмор – не твоё. Я терпеливо слушаю.

Вот же гад! И как он ухитряется так изощрённо меня задевать?