– И должны вы семя свое сберегать да не распылять. И связь через времена сохранять. Книжники чтобы ваши вели родовую нить, родовую честь. И чтобы потомки ваши через века могли заглянуть и в нашу глубь. Кто от своих корней далеко не уходит, крепче на земле держится. А не сбережете Русь… Нет, такое даже помыслить не могу! Божий мы народ, и Господь наш Спаситель в веках поможет оградить нам Русь и с Запада, и с Востока. Но было мне, воеводы, видение большое да страшное: открылось мне, что самая главная и противная нам сила еще не народилась. А будет она таиться и наливаться злом против Руси далеко от наших краев. Великое противостояние грядет на нашу землю. И ничего мы не можем сделать для наших потомков, кроме оставления им памяти да крепости духа. А ведь виделось мне и то, что никто, кроме русичей, не сможет устоять против власти той темной да хитрой. Власти, что поперед Божьей воли захочет бежать. Но виделось мне, братия, и то, что внуки наши далекие осилят и эту беду. Виделось мне однажды, что смог я заглянуть в те времена далекие. И видел я, что жива Русь, и жив русский народ. И потомки наши живы, хотя многие из них не удержали нить рода, упустили, рассеялись… Так подмогнем же, воеводы, далеким нашим сынам созданием крепкого Братства и единства нашего! Будем начеку стоять на страже Руси нашей светлой, чтобы знала она только одну волю – Господа нашего!

Ярослав говорил долго, не позволяя перебивать себя ни словом, ни вздохом. Но и воеводы, слушая князя, каждый видел за собой тот клочок малой родины, что обязан был оберегать от напасти. И гордился, что причислен к великому племени воеводскому. Молодые радовались, что принадлежат теперь к Братству сильному и тайному, а старшие все больше горбились под гнетом ответственности. Ответ-то держать перед нерожденным народом ой как строже да тяжельше, чем перед тем, который по улицам ходит. Ходит такой привычный: хлеб жует, медовуху пьет, баб забижает али любит, детишек родит, стариков хоронит, на торгу горло дерет да в церкви поклоны бьет. Вроде обычный народ. А тот, что после них будет, какой он родится? Страшно все это и весело. Ой, как весело…

Задумывались мужики, а Ярослав все говорил и говорил… Потом подозвал к себе своего друга, забеленного уже сединой не меньшей, чем Киевский князь.

– Вот вам первый князь Ярый. Слушайтесь его. Он вам строгий отец. И заботный. Меня не станет, он вам вместо меня указы давать будет. А его не станет, новый Ярый у вас будет. Ваш Совет Братства его и изберет. И никто над вами больше не стоит. Только Бог, а до него – господин князь Ярый. Власть мирская меняться будет, а ваша – никогда. Сами решайте, кого поддерживать, кого осаждать. Одна у вас задача на века – беречь Русь от ворога и от глупого правленья. Не теряйте свою нить. Нельзя вам теряться. Ни во времени, ни в краях наших просторных. А чтобы сила у вас была не только в Божьем, но и в земном, надлежит учредить казну особую. Для затрат на Братство Своих. Чтобы у потомков ваших черного дня не наступило. И для того назначаю князя Обережного, который за казну головой и честию отвечать будет. И первым Обережным воеводой будет… – Ярослав обвел глазами всех собравшихся и неожиданно произнес, тыкая сухим пальцем в юного сына друга своего: – Воевода Игорь. Отныне он – первый князь Обережнов. И власть, и ответ за казну будет передаваться по его родовой нити. Тяжкий труд, но верю, что всё вынесете и исполните.

Все замолчали, обдумывая столь долгую княжью речь. И каждый взвешивал: а стоит ли столько трудов и столько сил тратить на будущие времена, на не рожденных сопливых мальцов и девок? И всех своих сыновей и внуков своих до немыслимого колена обрекать на тяжкий ратный труд? Но вспоминалась всем земля родная и ответ за нее, о котором не каждый-то день и задумывалось… Да, стоит! И вслед своим расчетливым думам, задиристо – мысли о ворогах: а не замай на наш каравай! Знал, знал Ярослав, чем распалить да утвердить в своих задумках мужиков.