Ну, в общем, как —то у нас завертелось, я ж тогда молоденькая совсем была, говорили, на Брижжит Бардо похожа, да и он тоже парень видный, а уж как врач, вообще, к нему на прием люди со всей страны приезжали, стоило только ему на них посмотреть, как сразу мог определить, кто чем болен. Во как! И че ему с таким —то божьим даром в столице не сиделось? Никогда его не понимала! К тебе, правда, относился хорошо, пеленки менял, качал ночью, когда плакала, тебе —то, поди, год с небольшим было, когда сгинул твой папаша? Да и невелика потеря, все равно б я с ним жить не смогла, такой занудный оказался, то не делай, то не одевай, вино не пей, курить не смей, тоска, в общем. Я по первости даже обрадовалась, когда он уехал, ругала, правда его, что денег мало оставил, но зато я могла опять гулять, сколько захочу!»

Вот знаешь, Маш, слушала я мамашку, и даже где-то как-то мне еще жаль стало, молодая ведь была, глупая, да еще я у нее довеском была. Возьми ей и брякни:

«Мам, я же, помню, как тебе приходилось без выходных вкалывать, без конца меня с нянькой оставляла, когда ночью в больнице дежурила!»

«С какой еще нянькой?» – недоуменно спросила маман, примеряя пятое по счету платье, не решаясь выбрать, в чем ей идти.

«Ну, я уж не помню, как ее звали, ту, что меня рисовать и читать научила, я ж тебе говорила, помнишь?»

«Ты чё, Сашк, сбрендила, что —ли, после того, как Олежек твой отчалил? Никакой няньки я тебе не нанимала! Надо ж до такого додуматься, няньку ей я нанимала! Да где бы я денег взяла? И так день и ночь приходилось работать, чтоб лишняя копеечка в доме была!» – мать, побагровев от возмущения, забыла даже про наряды.

Да уж, можно подумать! Лишняя копеечка тут же тратилась ею на гулянки и мужиков. Да что я тебе пишу, ты в курсе. Но, Машунь, насчет няньки, она меня просто ввела в ступор. Я ж хорошо помню, как она со мной играла, помню запах ее духов, такой приятный, немного терпковатый.

«Странно все это!» – пронеслось у меня в голове. Но я решила подумать об этом позже, а сейчас надо было выжать из маменьки максимум информации.

«Ну, хорошо, отец у нас оказался непутевым, а родители его, бабушки, дедушки, там всякие, имелись?» – продолжила я «допрос с пристрастием».

«Про бабку Валю с дедом Лукой, что ж тебе рассказывать, ты, считай, у них выросла, все каникулы там, в деревне проводила!»

«Да я тебя не про них спрашиваю, про отцову родню знаешь что —нибудь?» – я уже теряла терпение и бесилась от материной тупости.

«Ой, Шурка (знает ведь, что терпеть не могу, когда меня называют Шуркой!), бабка твоя, Тина, была шалава еще та! Говорили, что Макс, отец твой, родился при весьма загадочных обстоятельствах. Это мне на нашей свадьбе их соседка на ушко нашептала, в общем история какая —то темная. Якобы жили они с мужем долго и счастливо, почти десять лет, но детей у них не было и вот однажды, поехали они отдыхать на море, видно неплохо жили, раз могли себе такое позволить, там что —то меж ними произошло, то ли поругались, то ли муж ей сказал, что не хочет больше ждать, мол, нашел себе другую, которая родит ему детей, в общем неизвестно.

Только однажды утром нашли ее одежду на берегу моря, а сама она пропала. Думали утопла с горя, искали, искали тело недели две, потом бросили. Ну, супружник ее не долго убивался, тут же нашел себе фифу какую —то. А где —то через месяц ему сообщение из милиции пришло, мол нашлась Ваша жена, жива —здорова, лежала себе на том же месте, где нашли ее одежду, правда голая и без сознания. Тот не знал, плакать ему, или смеяться, но поехал в больницу. Там ему врач и говорит, мол, не волнуйтесь, папаша, хоть супружница ваша и в коме, на ребенке это никак не отразится. Тот опешил, каком – таком ребенке, у меня в принципе детей быть не может!