Но что-то отвечать надо было – вопрос, откуда я родом прозвучал вновь и тревожно повис в воздухе, проигнорировать его не было никакой возможности.
Эх, была не была! Остается надеяться, что ловчие тоже не особо много знают об этих Маргаритках!
– Я из Маргариток.
– Из Маргариток!
– Ну надо же!
– Слышь, Крис, твоя новая напарница даже родом из тех же мест, что и ты! Это судьба…
– Ну подумать, а?! В Маргаритках не встречались, а вот в Хрустальном дворце познакомились!
Крис улыбался, охотники галдели, а я сидела как камнем пришибленная. Угораздило же так вляпаться! Ну может, пронесет еще, не будут подробности выпытывать…
Как же!
– А ты же говорил, Крис, что Маргаритки – город-каменоломня и ни лесов вокруг, ни водоемов, ничего. Камень один. Какая ж там охота?
Крис, кинув на меня задумчивый взгляд, медленно проговорил:
– Да не, не настолько уж все плохо в этом плане. При желании можно места, пригодные для охоты найти. К тому же и в каменных лабиринтах водятся всякие твари…
И уже обращаясь ко мне, спросил:
– А вы в какой части города жили?
Началось!
– Э-э… на южной окраине мы жили.
– Это на улице Риянской? Или Валлор?
– Валлор…
– А, понял, – протянул Крис и прекратил дальнейшие расспросы.
Я с облегчением выдохнула. Пронесло!
Но я рано расслабилась. Когда мы с Крисом шли в оружейную, он негромко произнес:
– А ведь ты не из Маргариток, Тиалин, – и когда я испуганно уставилась на него, добавил: – Не бойся, я тебя не выдам.
Глава 8 Тревожная ночь в Жемчужной бухте
Этой ночью Эльсинелле не спалось. В спальне было душно и она распахнула окна настежь. Комната наполнилась звуками извне: пением цикад, кваканьем лягушек, плеском воды и шелестом листвы. Разлился горьковатый аромат церизелий – крупных водяных цветов, белоснежных, чуть светящихся на темной глади озера. Слабый ветерок играл легкими занавесками. Сильфида сидела на подоконнике и, закрыв глаза, впитывала звуки и запахи ночи. На сердце ее было неспокойно, тревога все усиливалась.
Что-то должно произойти. Что-то недоброе.
– Эльсинелла, Эльсине-элла-а!
Девушка встрепенулась и как была – босая и в одной лишь тонкой ночной сорочке – спрыгнула с подоконника в еще мокрую от недавно прошедшего дождя траву. Побежала, едва касаясь ногами земли, к озеру.
– Наялана!
У берега, по пояс в воде, стояла ее подруга. Обнаженная грудь ее вздымалась от волнения, в глазах затаился страх.
– Помоги!
– Ная! Что случилось?
– Ранен! Весь израненный! Помоги ему, Эльси! Пожалуйста! Он на границе Фидэликии, недалеко отсюда! Пропусти!
– Кто ранен, Ная?!
– Человек!
– С каких пор тебя стали волновать человеческие судьбы? – нахмурилась сильфида. – Людям не место в Фидэликии.
– Пожалуйста, Эльси, прошу тебя, помоги ему! Пока мы будем препираться, он умрет! Пожалуйста!
Такой подругу Эльсинелле видеть еще не доводилось. Лихорадочно блестевшие глаза на белом, словно цветок церизелии, искаженном страданием и страхом, лице, дрожащие губы. Сильфида встревожилась не на шутку. Да что с ней такое?! Надо, пожалуй, помочь тому бедняге, за которого она так просит. А разбираться после будем…
– Как его найти?
Наялана радостно вскрикнула и поплыла прочь от берега, ударив по воде серебристо-зеленоватым хвостом.
Покачав головой, Эльсинелла устремилась за ней. Призрачные ее крылья – наследие отца, которого она никогда не знала – не были рассчитаны на долгие полеты на большой высоте, и она скользила над самой кромкой воды, блестевшей при неверном лунном свете. Наялана стремительно плыла все дальше и дальше, вот она забрала ближе к берегу, вот подплыла к нему… Эльсинелла послушно летела следом.