Проверяющая положила руку на плечо Милы:

– Не расстраивайтесь! Могу дать совет!

– Какой?

– Как ускорить удочерение.

Та встрепенулась:

– Вы что, уже занимались этим?

– Нет, просто знакома с этой кухней – работаю в опеке и попечительстве. И здесь сейчас с проверкой.

– А… Вот было бы кстати, – в глазах Милы затеплилась надежда.

Наталья Петровна поглядела в них изучающим взглядом:

– Кстати, мы сегодня разговаривали о вас с директором учреждения. Она говорит, вы не раз засматриваетесь с любовью на малышей, сочувствуете им, и что лучших родителей для Верочки не найти.

Мила покраснела.

Проверяющая продолжила:

– Советую начать собирать бумаги с заказа справок из милиции о судимости и из налоговой службы. Их долго ждать приходится. Потом уже брать справки о зарплате и наличии жилья. А остальное все за несколько дней можно пройти.

Мила умоляюще посмотрела в глаза собеседницы:

– Я понимаю, это секретная информация, но поймите мое желание знать историю осиротения Верочки. Директор только и сказала, что у нее все нормально. Я и сама вижу: она умненькая, светлая девочка. И пока не замечала за ней странностей поведения.

– А вы ничего такого и не увидите. Она из хорошей семьи. Были родители, бабушка и старший брат. Жили все в стареньком доме в селе. Она ходила в ясли, когда заболела сальмонеллезом, положили в больницу одну на двадцать с лишним дней.

За неделю до ее выписки родители и братишка возвращались из больницы. Встречный КАМАЗ на всей скорости вылетел на светофоре на красный свет, разнес их машину в пух и прах. Все сразу же погибли. Бабушка не вынесла горя, умерла дня через два. И малышку выписали прямо в детский дом. Ей об этом не говорят, вот и ищет она сама то, что было дорого.

– Так я и думала. Она хорошо воспитана, спокойная и уважительная. Бывает иногда грусть в глазах, но это ничто по сравнению с тем, чем отличаются некоторые здешние от домашних детей.

– Вы правы! Дети встречаются всякие. Иных не то что усыновлять, в колонии боятся брать.

В комнату вошла Верочка и протянула кружку:

– На, мамочка, пей! Я кружку помыла. Она чистая.

– Солнышко ты мое! Как я тебя люблю, – только и смогла выговорить срывающимся голосом Мила, прижав Веру к себе. – Я обязательно заберу тебя домой, только бумаги все соберу и отвезу Наталье Петровне. Подождешь еще? Ладно?

– А без бумажек нельзя? – заглянула вопросительно в глаза Милы девочка.

– Нет, ласточка. Они очень важны, – погладила волосы девочки Наталья Петровна.

– Тогда подожду! Соскучилась по дому очень.

– Вот и помощница появится у мамы! – Проморгавшись от внезапной влаги на глазах, сказала Наталья Петровна. – Ладно, как с вами ни хорошо, мне надо идти, машину должны уже прислать. Жду вас с бумагами, помогу забрать Верочку. Дети в госучреждения быстро угасают, не выносят одиночества и тоски.

Мила вздохнула и шепотом произнесла:

– Жалко, если такая смышленая малышка поймет, что никому нет дела до нее. Ей тепло и ласка нужны. Их у нас с Василием хватит еще не на одну такую крошку. Только бы все получилось.

Наталья Петровна улыбнулась:

– Да не переживайте вы так. Все будет хорошо. Главное – вы с девочкой нашли друг друга.

Этим вечером дома еще раз произошел разговор с мужем:

– Вот бы получилось Верочку взять, – мечтательно произнесла Мила. Она положила голову на плечо Василию и ждала ответа.

Он погладил ее по голове:

– А сможем ли мы принять ее? Полюбить? Стать примером? Мы совсем простые люди, не все со своими-то ясно было. Да и опять же пакет документов с разным сроком годности. Не сумел вовремя сдать их, – собирай новые.

– Ну, этим займусь я сама. И насчет знаний, узнавала: есть « Школа подготовки приемных родителей», там учиться два или три месяца. И в конце концов, все становится ясным.