В целом все вышеперечисленные символические формы и приемы оформлялись в виде игры с непредсказуемым результатом. Читатель, в его второй ипостаси неофита, как игрок помещается в ситуацию неопределенности, провоцирующую его на ожидание продолжения и выигрыша в результате потраченных усилий. «В создании игровых ситуаций о используются как средства имитации, так и приемы комбинирования – перестановки и соединения по определенным правилам готовых элементов из определенного набора. Имитация и комбинирование являются двумя основополагающими элементами игры, которые в значительной мере противостоят друг другу. Если имитационная игра предполагает создание некоей целостной иллюзорной ситуации и тем самым представляет игру в ее конструктивном аспекте, то комбинаторная игра, в которой преходящие комбинации элементов постоянно распадаются на составные части и комбинируются заново, содержит в себе и сильно выраженный деконструктивный момент»[173]. Так, имитация в алхимических трактатах предстает в виде создания у читателя впечатления, что текст имеет однонаправленное движение от начала до конца, хотя очень немногие алхимические тексты действительно имеют такую композицию. Большинство из них представляют собой именно комбинаторные игры, где для понимания происходящего необходимо строго и однозначно вычленять отдельные, переставленные, порой без системы, куски. В алхимических трактатах имеет место сочетание, а не противопоставление имитации и комбинирования, что было охарактеризовано, например, Ф.М. Ван Бельмонтом в преамбуле к «157 Алхимическим Канонам» таким недвусмысленным образом: «Все книги Философов, в которых трактуется понимание Герметического Лекарства, являются ни чем иным, как Спагирическим Лабиринтом, в котором, по большей части, Ученики искусства сталкиваются с различными Проволочками и Обманами, так что и по сей день наличествует, но весьма немного, тех, кто нашли из него истинный выход»[174]. И как мы увидим в дальнейшем, наряду с глобальной перестановкой всех «157 Алхимических Канонов» местами, имитация смысла была предпринята только в двух из них.

Несомненно, свободная игра в алхимических трактатах имеет сознательную стратегию, ставящую читателя в ситуацию игрового выбора, подобного выбору в комбинаторной игре. Теодор Керкринг (1640- 1693), голландский анатом и алхимик, писал в своих комментариях к «Триумфальной колеснице Антимония» Василия Валентина: «Поэты …часто выстраивают в своих Стихах, Историях или Баснях про Принцев длительный Ряд Событий, позволяющий им легко достигать Конца повествования, коий должен восхитить их Читателей: Химики пользуются этим Способом иначе. Поскольку их цель состоит в том, чтобы обучать Читателей так, чтобы их могли понять только те, кто с пылким желанием полностью посвящает себя Исследованию этой Науки, они не придерживаются того Порядка, который являет собой Способ изложения от начала до конца»[175]. Доминирует ситуация лабиринта, где вместо однозначной последовательности событий разворачивается поле возможностей, ведущих, однако, к жестко закрепленному выходу – пониманию сути алхимического процесса. Незаметно для себя читатель приходит к алхимическому способу мышления, играя: «Мне же остается тебе указать на истину собственно практики, изложенной у древних авторов, скрывающих ее под смесью кажущихся пустыми слов, дабы ты привел их в порядок (подобно колоде смешанных карт) в соответствии с их подлинной ценностью»[176].

Для создания алхимического лабиринта авторы прибегали не только к перестановке текста местами. Алхимические трактаты содержат скрытые аллюзии, разнообразные «шифры», неочевидные возможности прочтения, ложные, уводящие читателя «в сторону» ходы сюжета, прием vise en abyme («помещение в бездну»), при котором аналогичные элементы разных уровней подобны направленным друг на друга зеркалам, бесконечно отражающим друг друга. Использовалось введение метатекста (комментария, предисловия), пробле-матизирующего смысл основного текста и тем самым создающего эффект игровой неопределенности. Это характерно для разнообразных якобы переизданий «древних» авторов в XVI-м, а особенно в XVII-XVIII вв., таких как, например, издание трудов, приписываемых рабби Аврааму Елеазару (1760), который назван источником Николя Фламеля, или Василию Валентину: уже упомянутый сборник «Алхимические трактаты» (1717). Все эти приемы, используемые авторами алхимических трактатов, приводили к оправданию названия «Веселой науки» для алхимии, а по сути – к тому или иному типу игры, уподобляя ее игре-загадке, комбинаторно-конструкторской игре (читатель должен реконструировать смысловую очередность трактата в процессе чтения, имея в виду все скрытые тонкости его первоначальной конфигурации).