– У нас много топлива для генератора? – спросил Мэтт, пытаясь отвлечь внимание редактора от замершего членистоногого. В этот раз у него получилось.

– Литров сорок, наверное. В принципе, можно насобирать дров, от камина будет светло вечером. Я видел сухие деревья недалеко отсюда. Даже ехать не надо – четверть мили вниз – проветрюсь как раз. Пойду, прогуляюсь с двойной пользой.

– Может, я пойду с тобой? – спросил писатель. – Ты же слышал, дикие животные опасны.

– Нет, – упрямо сказал Дин и уверенно поднялся с тахты. – Мне надо побыть одному. Кое-что обдумать. У меня есть «Ремингтон», не волнуйся, я его с собой прихвачу. И топор, разумеется.

Редактор немного постоял, о чем-то раздумывая, бросил разочарованный взгляд на место, где прежде была многоножка, и вышел за дверь. Послышалось, как пискнула сигнализация, после чего он достал из машины ружьё и топор. Мэтт забрался под плед к Эмили, не зная, чем себя занять. Писать определённо не хотелось. Пока Хук и Дин не подбросили ему материала для работы, можно было поприставать к подруге и попробовать сбросить нервное напряжение. Угадав его желание, Эмили и сама проявила инициативу. То, что старики были неподалёку и могли в любой момент войти в гостиную, ещё больше распаляло возбуждение парочки. После получасового жаркого секса они задремали.

Их разбудил спустившийся вниз Хук. Старый индеец осуждающе посмотрел на Мэтта и Эмили и заявил, что уже три часа дня и пора обедать. Писатель крайне удивился тому, что уже прошла большая часть дня. Казалось, они только недавно сомкнули с девушкой глаза.

– Где молодой Фрост? – спросил старик Мэтта скрипучим голосом. Эмили он совершенно игнорировал.

– Он ушел за сухостоем ещё утром, – забеспокоился Мэтт. – Думаю, нужно сходить посмотреть, может, он там решил поспать или побродить по округе. За ним такое водится.

– Да. Сходи. А наши жены пока приготовят обед, – согласился Хук.

Навахо ненадолго вышел из гостиной в холодную кладовку, давая время гостям одеться, и вернулся, неся в руках плетёную сумку с запечённым мясом, укрытым широкими зелёными листьями, и щедро посыпанным сверху розовыми ягодами.

– Твоя жена сможет приготовить гарнир?

– Сможет, – буркнула Эмили, нехотя взяв у него провизию, однако польщённая тем, что старик назвал её женой Мэтта.

Она уже и так, и эдак, намекала партнёру на брак, но тот всё сводил в шутку и откладывал на потом очень важное для неё событие.

Перспектива готовить еду со старухой, с которой и словом перекинуться нельзя, отнюдь не радовала Эмили, но спорить она не стала. Раз им придётся прожить здесь несколько дней, то с местными индейцами лучше не ссориться.

– Иди, Мэтт. Побыстрее возвращайся вместе с Дином, – она чмокнула писателя в щёку и отправилась на кухню. Её утренняя агрессия исчезла без следа.

Мэтт надел тёплую ветровку, сунул в карман револьвер и вышел, неосторожно сильно хлопнув дверью. Миновав машину, он оглянулся на дом, и содрогнулся. Из обоих фасадных окон первого этажа на него пристально смотрели пожилые обитатели дома. Их старые, жёлтые, морщинистые лица, кажущиеся приклеенными к пыльным стёклам, заставили писателя содрогнуться. Он отвернулся и зашагал вниз по дороге.

«Все мы немного на взводе. Просто старики долго живут без людей. Мы для них в диковинку», – думал Мэтт, неторопливо спускаясь вниз от дома по горному серпантину, проезжую часть которого со всех сторон обступали кустарники и небольшие чахлые деревца. Поиски Фроста затянулись. Отовсюду тянуло сыростью и ещё какими-то незнакомыми запахами. Мэтт, всю жизнь проживший в городской квартире, плохо разбирался в запахах растений, хотя обладал, как и пристало хорошему писателю, немалым багажом теоретических познаний о природе. Следов Дина нигде не было. Очевидно, толстяк, не найдя здесь, вдоль дороги, сухих веток, решил спуститься ещё ниже. Чуть позже, в двух местах на обочине, Мэтт увидел небольшие, аккуратно сложенные пирамидки сухостоя.