Но Ким не отступил. Он преследовал Жанну, пользуясь своей невидимостью. Князь изменил свое решение, когда по дороге в поместье де Стрейн на них напали. Люди желали разделаться с Жанной. Вероятно, Фауст справился бы и сам, но бесшумный Раск сделал все быстро.

Вериец одобрительно хмыкнул.

– Тебе придется смириться с тем, что она теперь моя. Малейшее подозрение – твоя голова будет висеть рядом с головой брата!

Речь шла о выставленных на всеобщее обозрение головах – все, что осталось от казненных верийцев. Дар погиб, сражаясь рядом с Кейном. И теперь его череп украшал городскую стену столицы. Как и множество черепов других достойных Истинных.

– Не было Ритуала. – Тихо прошептал Ким.

– Что? – Удивился лакей.

– Она ему не жена. – Процедил вериец и снова ушел в свои мысли.

На кухню впорхнула легкой походкой Катерина, горничная Жанны, что подняла шум. Девушка потянулась к помидору, который ждал своей участи возле разделочной доски.

– Не таскай куски! – Ирина ударила ладонью тянущуюся руку. – Поешь нормально, все готово давно. Это – для господ.

Катерина обиженно надула пухлые губы, но тут же расцвела в улыбке, приметив Кима. Чужак нравился простодушной смертной. Высокий, мускулистый и опасный как дикий кот. Темные каштановые волосы, заплетенные в косу, высокие скулы, нахмуренные брови, золотая бездна звериных глаз с узким зрачком-ниточкой.

Оринбержские парни ухлестывали за Катериной, задаривали кто сережками, кто пояском из кожи, кто сладостями. Упрямая девчонка, к досаде мачехи-Ирины, смеялась над ухажёрами, язвила. И вилась вьюном, когда на глаза попадался чужак.

– Поешь со мной? – Ласково предложила горничная, протягивая Киму тарелку с запечённой рыбой.

Вериец мельком взглянул на угощение и вернулся к своим кинжалам.

– Будет он, как же! – Проворчала Ирина. – Не едят они такое, сама знаешь.

– А вот и не правда! – Возразила Катерина, сдувая со лба прядь золотых волос. – Господа едят и он, стало быть, ест. Они же одного племени.

– Кто ж их знает. – Встал на сторону кухарки лакей. – Они тоже разные бывают. Я видел. Кто золотоглазый, а у других глаза обычные, но с огнем кровавым. Как звери.

– Звери. – Пренебрежительно повела плечиком Катерина. – Не похожи. Говорят, как все, ходят, любят.

– Молчи, дура! – Вдруг набросилась на девушку Ирина. – Что ты помнишь о Великой битве? Мы с Морисом все выстрадали, своими глазами смотрели, как топчут сапогами урожай, как в огонь бросают тела. Разве люди истязают так друг друга? Беспощадно, без причины…

Слезы сами покатились из глаз Ирины. Ким наконец-то выудил вспышки воспоминаний: горящий город, страх. Некуда бежать, не у кого молить пощады. Он не сожалел о том, что случилось десять лет назад. Он выполнял свой долг и, в отличие от других Истинных, даровал смерть легкую и безболезненную всем своим врагам. Не убивал напрасно, не упивался своей властью.

После поражения смертные поступили с верийцами не лучше. Иногда их казни были изощреннее пыток Тайной канцелярии Маледиктуса, о которых Ким знал не понаслышке. На войне как на войне и победителей не судят.

Не желая больше раздражать своим присутствием кухарку, Раск просто слился с воздухом и направился на конюшню.

Ему нравилось прятаться от дневного солнца среди лошадей. Кони тянули свои доверчивые морды, тыкались в ладони, зная, что получат угощение. Иногда Раск дремал в стоге сена наверху конюшни. Мерное дыхание животных успокаивало.

Здесь не было слышно, как бесстыдно нагло предатель-Гевальт торжествует свою победу. Ким не понимал, почему Кейн не уничтожил князя после первого же своего подозрения, ведь он всегда был осторожен и знал наперед каждый шаг своих подданных. Почему королева позволяет этому жалкому трусу быть рядом, вместо того, чтобы казнить? Что-то не так с кольцом на ее пальце. Жанна не умерла вместе с Кейном, значит бог либо жив, либо их Нити потеряли связь. Но это невозможно по законам Вереса.