«Мы живем в глуши. Если ты однажды разыграл передо мной целый спектакль, что мешает тебе повторить это снова?»

«Я честно рассказал тебе об этом. Зачем мне это делать?»

«Я не знаю»

– Ты потеряла много сил со смертью бога Вереса. – Продолжал настаивать Фауст. – Твое тело восстановится, память вернется.

– А если нет? Ты все еще будешь любить меня? – Жанна склонила голову на бок. – Такую старую и немощную?

– Значит, я постарею вместе с тобой. – Нахмурился Гевальт. – Я умру вместе с тобой, никто и ничто больше не встанет между нами! – Запальчиво бросил он, раздосадованный ее скепсисом. – Мы умеем стареть и умирать так же, как смертные.

Жанна устало прикрыла веки. Она была старухой: увядшее лицо, сморщенное, точно запечённое яблоко, рассеянное внимание, слабость. Только фиолетовые глаза по-прежнему светились силой.

– Кейн. – Беззвучно произнесли сухие губы. – Почему мне кажется, что в этом имени спрятано больше, чем ты говоришь.

– Не произноси его! – Раздраженно бросил его голос – Никогда больше.

Лоринка вздрогнула, но огонь в глазах быстро потух.

– Мне нечего добавить.

Фауст в самом деле не знал, какие именно взаимоотношения были между Королем и полукровкой. И не особенно хотел. Ему хватило того, что он однажды увидел в руинах города, чтобы потерять разум от ненависти к тому, что всегда вызывал желание преданно служить.

Жанна незаметно провалилась в сон. Вериец взял легкую ношу на руки и отнес в спальню. Он сам переодел ее и уложил в постель, стараясь быть как можно аккуратнее.

– Спи. – Он коснулся губами ее губ. – Теперь у нас много времени. Ты всегда прекрасна для меня.

Годы ожидания были мучительны. День за ночью проводил Истинный возле безвольного тела, надеясь, сторожа сон полукровки. Но сон, как и смерть, невозможно подкараулить, поймать. Так и получилось, что момент пробуждения князь упустил.

Когда запыхавшийся гонец примчался с радостной новостью, Гевальт был занят своим привычным делом – пытками. Это нелегкое, но знакомое дело, не обременяло верийца, позволяло подпитывать свои силы и передавать их спящей.

Королевство Оринберг приходило в себя после долгой и кровопролитной войны. Первый год был самым тяжелым и голодным: урожай сгубила армия бессмертных, казна опустела. Люди возвращались на пепелища, пытались вернуться к прежней жизни.

Оставаться в столице князь не мог, но постоянно возвращался, чтобы помогать новоиспечённому монарху навести порядок. Кто-то должен был усмирять бунтующих крестьян, что нападали на поместья вельмож в поисках куска хлеба. Кто-то должен был отлавливать мародеров и дезертиров, наказывать наемников, что не спешили возвращаться на родину, грабя и бесчинствуя.

Из четырех предателей только Фауст остался в Оринберге. Сантер вручил ему своих воинов, Гевальт собрал вокруг себя своих собственных подчиненных из числа верийцев.

Приходилось отлучаться в разные уголки королевства, но тянуть души лоринцев верийцы не могли. Лишь подпитывали свою энергию кровью, точно полукровки, да собирали мертвые огоньки на погостах. Их бог умер, у них не было власти над Лорин.

Рядом с Жанной Истинный чувствовал себя лучше. Появлялись заветные голубые Нити душ, можно было снова восстановить себя знакомым способом. Выжившие Истинные, что скрывались по углам королевства, стали стягиваться к поместью де Стрейн. Неудавшаяся богиня была их последней связью с Вересом.

Это очень облегчило задачу Сантеру: не нужно было искать и выслеживать недобитых врагов. Они сами приходили просить помилования. Лорин избавлялся от чужих для себя созданий, заставлял умирать точно так же, как умирали люди: от старости, слабости и голода.