– Кажется, отстали. – Тяжело дыша, произнес поэт. – Кто ты такая?

Жанна гордо расправила плечи, окинула юношу полным презрения взглядом.

– Ты так нагло втаптываешь в грязь мое имя, а сам не узнал?

– Не может быть! – Сангре выпучил глаза от изумления.

– Чем я заслужила такую ненависть? – Обиженно прозвенел нежный голос. – Я потеряла все в этой войне не меньше других! – Девушка оперлась рукой о гнилые доски, прижала ладонь к глазам. – Моя семья пропала, мой дом – в руинах, мое тело изуродовано верийской кровью, а совесть запятнана смертью! – Сокрушалась красавица. – Я все отдала, чтобы спасти Оринберг… а ты! – Она неожиданно разрыдалась.

Сангре смутился, робко коснулся плеча той, чью честь он прилюдно распял на площади.

– Не трогай! – Дернулась девушка, продолжая лить горькие злые слезы.

– Госпожа… – Не смело произнес поэт. – Я думать не мог…

– Мужчины вообще редко пользуются мозгом! – Жанна отвернулась, извлекла из складок платья платок, стирая следы внезапной слабости. – Убирайся! Твоей шкуре больше ничто не угрожает!

Сангре упрямо опустил ладони на хрупкие плечи.

– Оставить девушку в темном опасном городе? Я обязан искупить свою вину.

– Вот дурак. – Беззлобно бросила Жанна, поворачиваясь к поэту. – Думаешь, мне нужна твоя защита? Я смогу справиться с любым смертным.

– Да, но долг чести велит мне проводить даму. – Не растерялся Сангре, сверкнув белозубой улыбкой.

– О чести надо было думать, когда писал свои гнусные стихи.

Лоринка справилась с эмоциями. Юноша дрожал от холода. Он явно провел на улице пол дня, делясь своим творчеством, и не рассчитывал на вечернюю прогулку. Худой полушубок едва ли согревал, нос и уши покраснели от вечерней стужи.

– Мои спутники будут здесь через несколько минут.

Сангре с восторгом смотрел, как преобразилась Жанна: только что сломленная, раздавленная, она обрела царственную стать, голос налился достоинством и властью.

– Вы прекрасны, госпожа. – Пробормотал поэт. – Я сожгу все свои стихи и больше никогда…

– Делай что хочешь. – Оборвала его графиня. – Всех ртов не заткнешь. Мне все равно.

В мысли закралась тревога: смертный боялся встретить стражу. Вихрем ворвались картинки из чужой жизни: отряд солдат, плачущие женщины, короткая схватка между пожилым мужчиной и воином в золоченом легком доспехе.

Жанна застонала, облокачиваясь о все тот же старый корабль. У войны всегда одно лицо. Безобразное и безжалостное.

– Сааддан расширяет территории. У султана новый советник. Виалия утратила свою независимость давно, но свобода – у нас в крови… – Продекламировала девушка. – Советник…

Она несколько раз моргнула, возвращаясь в реальность.

– Сопротивление. Зачем ты приехал в Оринберг?

– Король Лусиан Свейн был казнен. – Проговорил Сангре. – Его королева – обезглавлена, но наследник остался жив.

Жанна вздрогнула. Вот как Альберт раздобыл себе корону! Переворот в самое смутное для страны время.

– Теперь новый король диктует свои условия миру, ведь вы, госпожа – живая легенда. Бог Сантера – союзник Оринберга, его воины защищают королевство. Князь Гевальт и его подчиненные держат в страхе как простолюдин, так и господ. – Глаза юноши азартно разгорелись. – С такой силой не поспоришь! Но их всех объединяете вы.

– И чего же ты пытаешься добиться своими стихами? – Не поняла Жанна.

– Я открываю людям глаза на правду. – Смутился Сангре. – Нельзя молчать! С тиранией нужно бороться!

Девушка задумалась. Отважный глупец, но он прав.

– Я не знаю, что происходит в Лорин. – Начала она. – Но, поверь, я вовсе не собираюсь выступать на стороне Альберта Свейна.

Сангре замер, вытянувшись по струнке. Лоринка нахмурилась, пытаясь понять причину столь странного поведения.