– Невозможно! Наверное, не такой.

– Ручаюсь, что такой же.

– Откуда у тебя эта дощечка? – требовательно спросил кастелян. – Вспомни, Алаис. Тебе ее кто-то дал? Подарил?

Алаис замотала головой.

– Не помню, не помню, – в отчаянии повторяла она. – Я весь день старалась вспомнить и не могла. Самое удивительное, мне сразу показалось, будто я и раньше видела где-то этот узор, хотя дощечка мне незнакома.

– Где она теперь?

– Оставила у себя на столе, – ответила она. – А что, ты думаешь, это важно?

– Значит, кто угодно мог ее увидеть, – досадливо поморщился Пеллетье.

– Наверно, – неуверенно отозвалась Алаис. – Гильом или кто-нибудь из слуг… Не знаю.

Она опустила взгляд на кольцо, и кусочки головоломки вдруг сложились у нее в голове.

– Ты думал, тот человек в реке был Симеон? – медленно спросила она. – Он тоже хранитель, страж книг?

Пеллетье кивнул:

– Не было никаких причин подумать о нем, но я был так уверен…

– А остальные хранители? Ты их знаешь?

Он перегнулся через стол и сжал ее пальцы поверх мереля:

– Довольно вопросов, Алаис. Береги это. Спрячь хорошенько. И дощечку с лабиринтом убери подальше от чужих глаз. Когда вернемся, я с этим разберусь.

Алаис встала из-за стола.

– Что это за дощечка?

Пеллетье улыбнулся ее настойчивости:

– Я сам еще не понимаю, filha.

– Но раз она здесь, значит еще кто-то в шато знает о существовании книг?

– Знать никто не может, – твердо возразил он. – Если бы я думал иначе, обязательно сказал бы тебе. Даю слово.

Слова были тверды, и голос звучал уверенно, но выражение глаз выдавало его.

– А что, если…

– Basta, – перебил он, вскинув ладонь. – Хватит.

Алаис спряталась в его просторных объятиях. От близости знакомого плеча на глаза навернулись слезы.

– Все будет хорошо, – заверил ее отец. – Наберись храбрости. И делай только то, о чем я просил, не более. – Отец поцеловал ее в макушку. – А теперь прощай до рассвета.

Алаис кивнула, не доверяя своему голосу.

– Ben, ben. А теперь поспеши. И да хранит тебя Бог.

Алаис пробежала темными коридорами и, задержав дыхание, выскочила на темный двор. В каждой тени ей мерещились духи и демоны. В голове шумело. Старый знакомый мир вдруг показался зеркальным отражением прежнего – узнаваемым и в то же время перевернутым. Сверточек, спрятанный за корсаж, казалось, прожигал кожу.

За дверью ее встретила прохлада. Замок спал, лишь в нескольких окнах еще светились огоньки. Взрыв смеха со стороны сторожевого поста заставил ее подскочить. На минуту показалось, что в верхнем окне мелькнуло чье-то лицо. Но закружившаяся над головой летучая мышь отвлекла ее взгляд, а когда она взглянула снова, в окне было темно и пусто.

Алаис ускорила шаг. Слова отца кружились в голове, а с ними вопросы – заданные и незаданные. Еще несколько шагов, и по спине у нее побежали мурашки. Алаис оглянулась:

– Кто здесь?

Никто не отзывался. Она окликнула снова. В темноте затаилось зло, она ощущала его, чувствовала его запах. Уже в полной уверенности, что за ней следят, Алаис почти бежала. Она слышала шаркающие шаги за спиной и тяжелое дыхание.

– Кто здесь? – снова вскрикнула она.

Внезапно широкая потная ладонь, пропахшая пивом, зажала ей рот. Сильный удар по голове сбил девушку с ног.

Казалось, она падала целую вечность. Потом чьи-то руки принялись шарить по телу, как крысы по кладовке, и вскоре нашли то, что искали.

– Aqui es. Вот оно.

Это было последнее, что услышала Алаис до того, как тьма сомкнулась над ней.

Пик Де-Соларак, горы Сабарте, Юго-Западная Франция

Понедельник, 4 июля 2005 года

– Элис! Элис, ты меня слышишь?

Она моргнула и открыла глаза.

Вокруг стояла сырая прохлада, как в неотапливаемой церкви. Она лежала навзничь на холодном жестком камне.