– Ты знаешь, что это? – обратился комендант к валяющемуся на земле мужчине. Тот испуганно смотрел на военного и даже не пытался подняться, лишь сжался, боясь пошевелиться. Стросс вытащил из кармана какую-то металлическую штуку непонятного мне назначения. – А вы знаете? Разумеется, знаете! – воскликнул комендант, не дожидаясь ответа. – Вы такие изготавливаете каждый день, но сегодня этот человек решил саботировать производство!

– Это просто ошибка! Брак! Я не…

Удар сапога в бок заставил рабочего застонать. Но больше всего меня поразила безучастность остальных и царившая тут тишина.

– Заткнись, – фыркнул Стросс, вновь обращаясь к рабочим. – Видите вот эту трещину? – он дал окружающим поближе рассмотреть деталь в своих руках. – Из-за неё орудие вышло бы из строя, тем самым, возможно, погубив жизни как минимум нескольких солдат. Подобное недопустимо! – он сделал драматическую паузу, убирая деталь в карман, после чего рука мужчины скользнула к кобуре на поясе и достала револьвер.

– Нет! Стойте! Я все исправлю…

– Согласно закону о Военном положении номер семь, пункт пять, дробь два, я приговариваю вас к расстрелу за саботаж и подрывную деятельность против Лэндуэлла!

Я дернулся вперед, но почувствовал, как чья-то рука ухватила меня под локоть, мешая броситься на помощь к бедняге. Это оказался Фос.

– Не стоит, господин Торн. Вы этим его не спасете, а сделаете только хуже.

Я вырвал руку, но в тот же миг раздался выстрел, и перед Строссом уже лежал мертвый рабочий с простреленной головой. Комендант даже бровью не повел, убив человека, и демонстративно убрал оружие обратно в кобуру.

– Он был обречен, – продолжил Морис Фос. – Я знаю, что вы отличный боец, господин Торн, вы же спасли меня тогда от бандитов. Но это не тот случай, когда стоит драться.

– Он просто казнил этого человека за брак! Скорее всего, на дефект обратили бы внимание при сборке орудия, и просто не стали бы использовать! – внутри все клокотало, а ещё голод. Он рос, сжигая внутренности, но я пока что мог его контролировать. – Скольких?!

– Что?

– Скольких комендант уже убил?

– За то время, что он тут командует? Это третий.

– Тогда почему вы продолжаете работать, зная, что за подобную оплошность вас могут расстрелять?

– Потому что мы все подписали особые контракты, – вздохнул бывший начальник фабрики. – И в то время мы не знали, на что подписываемся. Если мы не будем работать, то нас будут судить как дезертиров. А там либо расстрел, либо… работы у самой стены. Расстрел даже гуманнее.

– Но это практически рабство.

– Таков уж этот мир, господин Торн. Таков уж этот «новый» мир.

– Какое премилое местечко, – сказал Нуорр, присаживаясь на деревянную скамейку возле разрушенного здания. В десятке метров от скамьи разверзлась земля, уходящая в самые недра Лабиринта, а где-то наверху, подобно солнцу, сиял огромный вращающийся куб из металла.

Обитель Амроуза Салтимора.

Хотя сейчас её лучше всего называть усыпальницей.

– Опаздываешь, – сказал мужчина, который уже сидел на лавке. На нем был необычный серебристый костюм, похожий на классический деловой, какой был на самом Нуорре, вот только в его создании не использовалось не единой нитки, что сразу было заметно. Это была не ткань, пусть и выглядела очень похоже.

У одетого в необычный костюм человека были темно-русые волосы и сияющие золотистые глаза.

– Джентльмены не опаздывают, – усмехнулся Нуорр, закидывая ногу на ногу и поднимая взгляд на парящую в небе конструкцию. – Но проводить деловые встречи я предпочитаю ночью, Вайлор. И ты это прекрасно знаешь.