– Вот те раз! Разве Котя не хищница? – удивлённо воскликнул Борис.

– Какая еще вещица? – не поняла Кэтсуми, прижимаясь к роскошной шкуре, белоснежной, с чудным узором алых, черных и розовых пятен. – Живой, всамделишный зверь.

– А ты не учишься в школе, – сделала вывод Лиза.

– Вот еще! В школу ходят отпетые дураки.

– Почему?

– Потому что незнайки, вот и читают учебники. А я в одиннадцать лет управляю своим звездолетом!

– Который изобрели ученые и конструкторы, а собрали роботы и высококвалифицированные рабочие. А если случится авария, ты застрянешь в открытом Космосе, невежа и пустомеля, – беспощадно выдал Борис.

Девочка засопела и обиженно отвернулась.

И ребята не стали навязываться, двинулись к ограждению, высокому, непролазному, дальше от взлохмаченной парочки.

– Мы, Борь, пожалуй, зазнались, – подумав, решила Лиза. – Хорошо нам было в России, где о людях с детства заботятся, понастроили кучу школ, чтоб не выросли необразованными. Нас бабули за ручку водили по кружкам и по репетиторам и ласково увещали: «Учитесь и выбирайте любое дело по вкусу. Когда подрастете, станете хорошими специалистами. И сами будете жить достойно и основательно, и людям от ваших трудов и радость будет, и польза». А Кэтсуми где выросла? Что знает и что умеет? Драться и воровать. Посмотри, она перед дедом даже не извинилась. А он не сказал: «Никогда так больше не поступай!»

– Отлупил жестоко… Он злобный, сильный и изворотливый. Пожалуй, и мы с тобой с наскоку с пиратом не справимся.

– Не справимся.

Лизавете стало стыдно за глупые мысли. Поборют они разбойника, стреляющего мгновенно хоть правой рукой, хоть левой. Губу закати. Их в школе учили соображать, а вовсе не верхоглядничать. В минуты грозной опасности, просматривать ситуацию подробно, со всех сторон. Оценивать и слабые, и сильные стороны, искать мотивы противника. Пришел день, пора применять бесценные знания на практике.

Надеясь, ее не видят, Кэтсуми ушла за дерево и села, сжавшись от боли. Большущие синяки, набухшие, кровоточащие, долго будут напоминать про воспитателя-дедушку. Нет, девочка не захныкала. Исподлобья смотрела в сторону, и быстрая мысль работала, беспощадная, мстительная.

– Интересно, о чем она думает?

– Нам тоже надо подумать. Мы влипли по самую маковку. Я прыгнула на корабль, я виновата, Борь. Как там наши папочки-мамочки? Ищут нас, изводятся, бедные… – Пухлые губки бантиком поползли уголками вниз, а ресницы предательски, горестно заморгали. – И дедушки Роуза нет. Мне Ликки шепнула: Скварч куда-то его отправил, вчера, на заходе солнца, на этом вот звездолете. Где нам его искать?

– Ты, главное, не расстраивайся. – Борис уже краем мысли представлял себя суперменом, спасающим перепуганную, заплаканную красавицу. (Почему-то, в пылких мечтах красавицы фигурировали непременно с Лизиным личиком.) – Мы вместе, и мы с тобой выберемся. Придумаем, как заставить Скварчалупи вернуть дедулю. И знаешь что… – зашептал на розовое ушко. А Лиза сначала очи округлила от удивления, а потом сурово нахмурилась, а под конец тихонько заговорщически хихикнула.

– Это верно, мы Скварчу нужны, – зашептала страстно в ответ, касаясь мягкими губками горячего уха мальчика. – Сразу не укокошит, у нас будет шанс улизнуть. А еще давай… – Парень слушал, соглашался и поражался. Молодчина подруга, умеет брать с наскока быка за рога. Чем серьезней проблема, чем жестче у Лизаветы характер. Высыхают глаза – не до нюней. В словах, в чертах и в движениях проступает готовность к действию, продуманная решительность. – Притворимся, будто… А сами…

– Рискованный будет трюк!