— Борис, — протягивает руку для пожатия широкоплечий накачанный мужчина примерно моих лет в ярко – красном спортивном костюме, — моя жена Вера.

Его раскрасневшееся лицо говорит о том, что он уже подогрелся и вряд ли чаем. Значит, топливо всё-таки можно было пронести. Вера – крашеная блондинка с огромными накладными ресницами, татуажными бровями и яркими розовыми губами окидывает меня заинтересованным взглядом. Приходится немного улыбнуться. Эти люди ничего плохого мне не сделали.

— Ну, — восклицает Ваня, обводя рукой честную компанию, — с остальными ты знаком.

Рядом с Люсей я вижу Дарью. Она сидит, как нахохлившийся воробей, прячет кисти в рукава длинной толстой оранжевой кофты, единственная не принимает участия в общем веселье. По другую сторону от неё… вот так встреча – примерный семьянин Олег в защитной ветровке. Олег меняется в лице, встретившись со мной глазами. Совковый санаторий, говоришь? Интересно. А кто путёвку жене в него подогнал? Не бухгалтерша часом?

Олег дёргается, не знает, то ли тянуть мне руку для приветствия через стол, то ли оставить всё как есть. Я слегка киваю добропорядочному отцу семейства, он облегченно выдыхает. Всё понятно про тебя, козлина.

Бабкин подтаскивает из угла ещё один стул, мы переглядываемся.

— Подвиньтесь, девчонки, — командует Бабкин.

Ваня втискивает стул между Люсей и Дарьей. Не зря протирает штаны в моей конторе, научился понимать с одного взгляда. Ещё бы не своевольничал. Но, как говорится, дураку закон не писан. С сожалением смотрю на Люсю. Зря он её сюда притащил.

Стол заставлен разномастными кружками и завален небольшими упаковками с едой, порция – на один зуб взрослому мужику, но и эти жестянки почти все пустые.

— Сухой паёк ИРП – индивидуальный рацион питания! — Боря указывает на зелёный бокс, — прошу заметить, индивидуальный, а нас уже девять.

— Тут не особо балуют, — обращается ко мне Вера, взяв на себя роль хозяйки застолья. — Можно на галеты фруктовое повидло намазать, тут немного осталось, — двигает ко мне круглую коробочку из алюминиевой фольги. — Правда, у нас всего три ложки. Можно протереть салфеткой. А, салфеток тоже не осталось. Ну, тогда помыть руки в туалете в конце коридора.

Фруктовое повидло я с детства терпеть не могу...

— Давайте намажу.

Люся бодро облизывает пластиковую ложку, потом болтает ею в своём стакане.

— Дезинфекция.

Чего?

Люся вытаскивает из прозрачной упаковки сухую галету, ложкой накладывает на неё повидло и размазывает его по поверхности, подаёт мне с самым деловым видом. Дарья пододвигает мне свою кружку. Я что, на хряка похож? Доедать и допивать.

— Разбавленный спирт. Боря угощает. Я не пью.

Смотрю на Дарью, брови сведены к переносице, угрюмый взгляд исподлобья. Ей не нравится ни компания, ни обстановка, ни анекдоты Бориса, на которого она старается не смотреть.

— А чая нет?

Дарья берёт из общей кучи пакетик с надписью «Концентрат для напитка».

— Сухой. Бодрящий, — задумчиво читаю вслух. — А воду в туалете набирать?

Дарья указывает на зелёный бокс от сухого пайка.

— Вода в нём.

Подаю кружку Борису.

— Перелей себе. Я не пью.

Боря мигом опрокидывает спирт в свою кружку и в пару глотков выпивает. Вера возмущённо смотрит на мужа, глаза которого загораются многообещающим блядским огоньком.

— Безопасный секс, дорогая, предполагает не только наличие контрацепции, но и отсутствие зубов.

Марина и Люся закатываются от смеха, Вера щелкает мужа по лбу, Бабкин ржет громче всех, а Света снисходительно улыбается. Дарья отворачивается в сторону от хохмача. Боря прищуривается, глядя на неё. Неужели для Дарьи старался? Последнее, чего мне хочется сейчас, имитировать смех, когда не смешно. Боря оценивает мою постную рожу и решает поддать жару.