В этот момент Дима «сломался». Он обессилено рухнул на табурет и посмотрел на свои руки, уже обретающие прежнюю форму.

– Я сожгу эти капсулы к чертям! – произнес он в пустоту.

Я ничего не ответил, просто встал, подошел к холодильнику и достал из морозилки бутылку водки.

– Не руби с плеча. Горячая голова тебя никогда до добра не доводила. Давай лучше разгрузим нервы водкой и боксом. У тебя перчатки еще остались? – я попытался тактично перевести гнев в иное русло.

– Ей всего десять! Одиннадцать будет в декабре! – Дима говорил, а из его глаз текли слезы.

– Ты видел свою дочь? Ей на вид девятнадцать-двадцать! И не только на вид, сам хвастал ее успехами в обучении по университетской программе! Вспомни себя двадцатилетнего? А парень, скорее всего, не знает даже с кем связался.

– Да я его выверну мехом внутрь! – Бишкек продемонстрировал замысловатое движение, будто выворачивает носок.

– Ты только что потерял нормальные отношения с сыном! Хочешь еще и дочь настроить против себя? – я не стал мудрствовать лукаво и, выплеснув остатки чая в тарелку, разлил по глиняным кружкам холодную водку. – Мой тебе совет, не действуй сгоряча. Вообще ничего не говори Герде, а вместо этого позвони жене. Посоветуйся с Ольхой, все-таки они ее дети тоже. Сам знаешь, матери более тонко чувствуют дочерей.

– Позвоню, – кивнул Бишкек и, не глядя, закинул в глотку содержимое бокала.

– Но не сегодня, – добавил я и отодвинул от здоровяка смартфон.

– Не сегодня. Она не любит, когда я выпиваю, – неожиданно легко согласился Дима. – Но этого хлыща я все равно выверну. Шкуру его на стельки пущу! – он поднялся и, отодвинув табурет, спросил меня: – Про перчатки – ты серьезно?

– Неси! – кивнул Артем.

Мы с Бишкеком были в разных весовых категориях, но эта неделя была слишком долгой, да и закончилась нехорошо. Нам обоим стоило спустить пар в русской народной забаве.

– Выходи во двор, я ща! Хана тебе, Артемка, сейчас я тебя размотаю! – Бишкек позволил себе улыбку.

– Не говори гоп, – ответил я, собирая посуду в мойку. – Я на бокс ходил.

– Ха-хах! – засмеялся здоровяк. – Где ты учился, там я преподавал! Черт возьми, я уже и забыл, когда из под ногтей кровь вычищал и по чьей-то голове прыгал! Зря ты это предложил, друид! Но – так и быть, будешь подлечивать нас обоих.

Глядя на то, как Бишкек разговаривает с женой разбитыми губами, я улыбнулся, но тут же сам скривился от боли. Мое лицо распухло, будто его покусали пчелы, но вчерашний вечер действительно пошел нам на пользу. Психологическая разгрузка, крепкий алкоголь и дружеский мордобой снимали моральную усталость не хуже отдыха на курорте. Хотя про физическое состояние этого сказать было и нельзя.

– Что значит «и что такого»? – переспросил Бишкек и, положив смартфон на стол, включил громкую связь.

– Если честно, я удивлена, что первая влюбленность с ней случилась только сейчас. Немудрено, ведь мы живем в лесу, – спокойно произнесла Ольха, будто речь шла не о первом свидании десятилетней дочери. – Надеюсь, ты повел себя тактично, а не устроил скандал?

– Да ей всего десять! – вновь повысил голос Бишкек, однако он больше не выглядел так же уверенно.

– А ты видел других десятилетних детей и свою дочь? Вообще, Скивы женятся к шестнадцати зимам, но в роду барсов, сумеречных котов и лесных пум этот возраст сильно ниже. Коты вообще взрослеют раньше. Их род воюет с соседями сотни лет, и для выживания они приспособились раньше заводить семью, приносить не одного, а двоих-троих детей. Как это у вас называется? Эволюция?

– Пи***ц это называется! – не сдержался Бишкек.

– С Каем все в порядке?