– Жди меня! Жди! Обещай дождаться! – заистерил вдруг Глеб, покрывая поцелуями Аллу.

– Дождусь! – ответила она.

Поначалу Глеб кидал эсмээски каждую неделю. Алла отвечала на послания. Потом с нею случилось что-то не то: прекратились менструации, началась рвота. Мать отвела к гинекологу. Тот, осмотрев Аллу, заявил, что она беременна.

– Курва! – врезала кулаком несколько раз Галина дочке. – Пойдем к родителям твоего хахаля, прошмандовка!

Родители Глеба выслушали, а затем сказали:

– Мы даже на аборт не можем дать денег, не то что кормить выб… ка. Оба безработные. Валите отсюда, «родственнички»!

Алла написала Глебу. Тот не ответил. Вообще перестал писать. Позвонила на мобильный. Услышав ее голос, Глеб отключил телефон.

Пришлось идти на аборт. Его делала подвыпившая тетка. Делала долго, нудно, больно.

– Специально так делаю, чтобы пропало желание трахаться, – с удовольствием терзала она вывшую от боли Аллу.

Алле не было жалко погубленного ребенка. До слез было жалко, что она больше не сможет вернуться в мир красивых вещей, навороченной техники, хороших видеозаписей. Что придется прозябать в комнатухе без балкона, с простенькой мебелью, допотопным телевизором и отживавшим свой срок холодильником. Со стареньким компьютером, который скрепя сердце купил отец, потому что дочке надо было для изучения в школе предмета «Информатика». С видом из окна на облупившиеся железобетонные коробки, со временем окружившие общагу. Как хотелось девушке вырваться в мир лазурного океана, пальм, белоснежных домов, утопавших в диковинных цветах, виденных в книжках Вовки-ботана, на худой конец – на переливающуюся разноцветными огнями Тверскую, куда пару раз в своей жизни Алла выбиралась с компанией одноклассников, да разок с родителями.

Вновь всплыл Денис. Он отъелся, стал одеваться модно, нацепил на палец золотой перстень-печатку, с дешевого курева перешел на сигареты под американские «Мальборо».

– Возвращайся! – не предложил – приказал Алле. – Я теперь при больших делах. «Крутые» меня ценят. Скоро буду на «Мерседесе» ездить! Да еще «Ауди» прикуплю. «Паханы» обещали хату подарить, как школу окончу.

Алла знала, что Денис торгует наркотиками. Поначалу покупал их у гастеров из Средней Азии. Теперь имеет крупные поставки. Многих учеников школы подсадил он на зелье. Кое-кто даже успел умереть от передоза или ломки. Милиция ничего не могла поделать. Парнишка ловко прятал наркоту под кровлей домов. Пользуясь отсутствием видеокамер, незаметно рассовывал ее по местам, где ждали окрестные наркоманы, оплатившие «товар» при помощи электронных кошельков.

– Денис, все знают, что я обещала дождаться Глеба из армии…

– попробовала отвертеться Алла, опираясь на понятия, согласно коим нельзя отбивать девушек у парней, находившихся на военной службе.

– Когда этот козел вернется, я его своими руками закопаю! На тебя следовало бы забить. Но все на моей земле должны знать: будет так, как я захочу! Не придешь – на куски порежу!

Девушке стало страшно. Идти в милицию? Там посмеются и скажут: «Когда на куски порежет – тогда и придешь!» Так сказали кому-то из соседок по общаге, пришедших с заявлением на угрозу убить. Родители тоже не помогут. Школа? Учителя стремятся к одному: поскорее бы дотянуть учеников до последнего класса и забыть о них сразу после выпускного бала.

– Как скажешь… – пролепетала Алла.

Она с трепетом ждала вечера, но вышло иначе. На закате Денис полез на чердак в один из своих схронов за партией зелья. Там его ждали дюжие мужики. Били долго. Дробили каблуками пальцы, отшибали ударами ног печень и почки, ломали ребра.