– По справедливости сделали. Мы вдвоем на старом диване ютились, а ты – как королева – одна спала на огромной тахте. Да и деда пожалеть надо! Ему – девяносто! Вот, чтобы мягче было! – кинула свекровь драный, вонючий, матрасик в желтых разводах. – Валерка на нем, когда пацаном был спал. Ну да, ладно! Мне сегодня в ночную смену. Мужики, не балуйте тут!

Не нашла Алла ни мобильника, ни банковской карты мужа, с которой уже сумела снять деньги.

– Я попробовал снять бабло с валеркиной карты – ничего не вышло! – сказал Виталий Валерьянович, когда шаги супруги затихли на лестнице. – Не ты ли, Алька, выпотрошила счет?

– В соответствии с законом, карта заблокирована. Через шесть месяцев, когда определятся наследники, деньги можно будет получить в банке, – отчеканила, словно по учебнику, невестка.

– Аж через полгода? – погрустнел свекор. – Батя, я валеркину мобилу на радиорынке толкнул. Давай, пока крысы нет!

Виталий Валерьянович выудил с балкона сумарёк, полный бутылок и дешевой закуси. Полночи гомонили родичи, пропивая мобильник Валерки. Потом захрапели. Под утро свекор плюхнулся на невестку.

– Давай! – рванул он ночнушку Аллы.

Невестка сумела выскользнуть из-под Виталия Валерьяновича, соскочить с топчана. Когда тот тоже поднялся, со всей силы врезала ему ногой по мошонке.

– О-о-о! Как яйца болят! – заковылял тот из комнаты.

– А нас сегодня пораньше отпустили! – щелкнула ключом Татьяна Сергеевна. – Ну, накурили! Что тут у вас происходит? Ты чего, муженек, скорчился.

Увидев порванную сорочку невестки, процедив: «Понятно!», свекровь трижды вытянула мужа скалкой вдоль спины. Пинком отправила его на траходром.

– Ну, а ты, квартиранточка, собирай вещи и на х… отсюда! Чтобы здесь тобой больше не воняло!

Побросав в рюкзак учебники, а книги в большую спортивную сумку с надписью: «Россия», Алла навсегда покинула дом на Бирюлевской улице.

Галина, набросив старенький халат, не хотя пустила дочь.

– Галя, кто там? – послышался мужской голос.

Следом из комнаты вылез тощенький мужчина лет тридцати с хитрыми и злыми глазками-буравчиками.

– Знакомься! – кивнула мать. – Это Леонид – квартирант. Наш – украинец. Сдаю ему койко-место. Твоя постель пустует, а деньги нужны. Ты надолго?

– Надолго, мама. Я ушла с Бирюлевской…

– Ну и что теперь делать?

– Что делать не знаю. Поживу пока. Спать буду на своей постели.

– Галя, может мне ее с лестницы спустить? – спросил Леонид, в миг превратившийся в злобного зверька.

– Попробуй! Тебя или менты, или друзья мужа самого с лестницы спустят! Словом, освобождай мое койко-место и место в шкафу для моих вещей! – вошла в отчий дом Алла.

В комнате она увидела, что отцовский диван застелен на двоих, а ее топчанчик даже не разобран.

– Быстро же, мама, вы забыли батю!

– Батю уже не вернешь, а жизнь продолжается! Давай покормлю! Вон, у нас жареная картошка с ужина осталась. Но все же надо что-то делать! Неудобно тебе с нами жить! Позвоню брату. Он от нас давно съехал. Нашел бабу-москвичку, теперь у нее обретается. Гриша что-нибудь придумает!

По случаю субботы дядя Гриша был дома. Он быстро явился в бывшую общагу, поскольку обитал неподалеку. Леонид отвалил, бросив, что выходные у него только по воскресеньям.

– Нужна подработка, – сказала Алла. – Попробую договориться, чтобы поселили в общежитии колледжа.

– Будет подработка! – вдруг повеселел родич. – Даже квартира будет. Все будет, если одному человеку понравишься. Хорошему человеку с большими возможностями.

С «хорошим человеком» встретились в ресторанчике у метро «Царицыно».

– Да мы же вместе в Турции отдыхали! – плюхнулся он за столик, явившись с приличным опозданием.