Рассмотрев внутреннюю постройку «Западной Красавицы», я вышел из каюты на большое открытое пространство, место отдыха для пассажирок мужчин. Это просто продолжение каютной палубы, выдающееся вперед и поддерживаемое столбами, опирающимися на главную нижнюю палубу. Навес закрывает это пространство от дождя и солнца, и низкие железные перила делают его безопасным. Будучи открыто спереди и с обеих сторон, оно позволяет наслаждаться прекрасным видом, а прохладный ветерок, производимый движением парохода, делает это местечко приятным убежищем. Множество стульев доставлено тут для удобства пассажиров и курить позволено.

Тот мало интересуется движениями человеческой жизни, кто не может убить часа в наблюдении над плотиною Нового Орлеана; усевшись и закурив сигару, я намеревался провести час в этом интересном занятии.

Часть плотины, находившаяся перед моими глазами, известна под названием «пароходной пристани». Десятка два-три судов лежать вдоль деревянной плотины, слегка выдающейся в реку. Некоторые только что воротились из верхних городов и выгружали свои товары и пассажиров, немногочисленных в это время года. Другие, окружённые суетливою толпою, разводили пары; третьи, кажется, были брошены и офицерами и экипажем, без сомнения, в это время наслаждавшимися в блестящих кофейнях и ресторациях.

На плотине было два пункта, где суматоха деятельной жизни была заметнее. Это были пространства над каютами на двух больших пароходах. На одном находился я, другой назывался «Магнолия», как я прочил на носу. Последний также приготовлялся к отплытию, судя по движению экипажа, по шипении пара. На пристани прямо против Магнолии сваливали последний груз, пассажиры торопились вперед с картонками в руках, боясь опоздать, чемоданы, ящики, мешки, бочонки тащили и катили по доскам; писаря с книгой и карандашом записывали их; все показывало поспешный отъезд. Совершенно такая же сцена происходила перед «Западной Красавицей».

Оба парохода лежали недалеко один от другого и экипажи, слегка возвысив голос, могли разговаривать между собою. По нескольким фразам, долетавшим до меня, я мог приметить, что «Магнолия» и «Западная Красавица» соперницы. Я скоро собрал дальнейшие сведения, что они отправляются в одно время и что будет «бег»!

Это случалось довольно часто с судами первого разряда, а «Красавица» и «Магнолия» принадлежали к этой категории. Обе были замечательны величиною и великолепием убранства, обе занимались одною и тою же торговлею от Нью-Орлеана до Сен-Луи и обе находились под командою известных и популярных капитанов. Они не могли не быть соперницами, и это чувство разделялось всем экипажем, от капитана до юнги. Что касается владельцев и служащих, то в этом соперничестве затронуты были денежные интересы. Судно, одержавшее победу на скачке, выиграет также будущее покровительство публики. Быстрый на ходу пароход становится модным пароходом и, наверно, приобретет впоследствии большее количество пассажиров по высшей цене – в американцах существует та особенность, что многие из них истратят последний доллар, только бы сказать в конце своего путешествия, что приехали на, модном пароходе, так как в Англии вы найдете многих желающих сделать известным, что они путешествовали в «первоклассных вагонах». Снобы не принадлежат исключительно одной стране – они находится повсюду.

Относительно предстоящего испытания в быстроте между «Западной Красавицей» и «Магнолией» чувство соперничества преобладало не только в экипажах обоих пароходов, но я скоро приметил, что и пассажиры были заражены им. Некоторые, без сомнения, видели в этом спортсменство и повод к сильным ощущениям, но большая часть держала пари.