Весу придавал и фрачный нагрудный знак (или попросту фрачник) с синим эмалевым крестом в белом ромбе с государственным гербом. Наглядное свидетельство об окончании Императорского Университета стало логическим завершением четырех нелегких лет сессий на юридическом факультете. Последние годы и вовсе выдались нервными: в самом начале 1901-го за участие в студенческих сходках 183 универсанта были отданы в солдаты. Это послужило прекрасным поводом для всеобщей забастовки, причём не только высших учебных заведений, но и промышленных предприятий. К студентам присоединились рабочие заводов и фабрик, подогреваемые революционными агитаторами. Особую силу стала набирать партия социал-демократов. Издаваемая ею газета «Искра» быстро завоевала сердца радикально настроенной молодежи и взбудоражила трудовой элемент или, как стало модно говорить, пролетариат. 1 мая вооруженные красными бантами и кумачовыми стягами толпы недовольных подданных провели по всей стране десятки демонстраций с самыми амбициозными лозунгами. Не стал исключением и Киев. Мая 6 дня в столице Древней Руси прошли многолюдные выступления, выдвигавшие не столько требования, касающиеся условий труда, сколько требования политические. У всех в одночасье открылись глаза, все с ужасом осознали, что страна катится в тартарары.

Осенью вновь забастовали студенты (благо Горский уже студентом не являлся). К универсантам теперь присоединились их коллеги из политехнического института. Разумеется, ни к чему хорошему это всё не привело. Ответные меры со стороны властей лишь добавили масла в огонь, усилив нарастающее недовольство Правительством.

В начале февраля этого года протесты рабочих, студентов, а также присоединившейся к ним «передовой» интеллигенции, обрели стихийный масштаб. Крещатик, Прорезная, Большая Владимирская и прочие центральные улицы города собрали порядка десяти тысяч бастующих, агрессивно призывавших свергнуть существующий монархический режим. В результате двух дней продолжительных провокаций тюремный замок получил в свое распоряжение несколько сотен арестантов.

И вот в таких, насыщенных событиями, буднях готовился впечатлительный Антон Федорович держать самый главный для себя экзамен – университетский. 31 мая 1901 года стало для него переломной точкой. Время строго разделилось на «до» и «после» этой даты, которая, по мере приближения, становилась всё мрачнее и страшнее. Впрочем, ничего ужасного в юридической испытательной комиссии не было – все ее члены относились к студентам с большой симпатией, никого не срезали. Потому что те, кого люто возненавидели и кого готовы были «потопить», давно отправились или в тюрьму, или в солдаты. Получив по всем дисциплинам «весьма удовлетворительно», Горский удостоился не только диплома первой степени, но и права на X классный чин, в который был незамедлительно произведен при поступлении на службу в Окружный суд к знакомому нам Кондратию Яковлевичу.

Впрочем, довольно копаться в прошлом молодого коллежского секретаря, потому как прошлое его более чем туманно и достойно отдельного повествования. Как-нибудь в другой раз.

Сейчас же вернемся на Бибиковский бульвар, а вернее на Крещатик, куда свернул темно-русый чиновник, оставивший фуражку в присутствии. Он направлялся в роскошную квартиру своего дяди на Николаевской улице. Вместо того чтобы немного сократить путь, пройдя через Анненковскую и Меринговскую, Антон Федорович из раза в раз педантично поднимался до начала Николаевской. Причиной тому служило маниакальное желание пройти мимо гостиницы «Континенталь», с которой у Горского были связаны весьма волнующие события в бытность его студентом.