Флэтчер охотно отправился бродить с красивой дамой по шумным улицам строящегося городка Филадельфия.

Глядя удаляющейся парочке в след, Пэнн ругал кузена:

– Уилли, ты похож, знаешь, на кого? На дворняжку. Забитая физиономия и неухоженный вид. Ты замечал, что бульдоги в доме очень горделивы, а посади их на цепь – та же дворняга. У тебя нет сейчас самого главного: собственного достоинства. Будь уверен в себе и одевайся с иголочки.

– Что на это скажет жена? Будет ворчать, что я много на себя трачу, ей самой денег всегда мало.

– Напротив. Будет рада перемене, ведь женщины мечтают о рыцаре или принце.

– О чём ты? У Миты уже есть муж – я.

– Ой, папа, смотри, в булочке пальцы, – испуганно шептала Альфредия и тянула за рукав отца.

Глазами девочка указывала на вышедшего из пивной мальчика.

– Что ты, крошка, это еда немцев – сосиска в тесте, – засмеялся Маркхэм.

– Это же сын «Быка», пойдем-ка, заглянем в кабачок, – протянул Уильям Пэнн.

Они вошли в питейное заведение.

– Иди, достраивай дом, тупой пожиратель сосисок и пива, – тянула Дрю Стингер мужа из пивной.

– Иди домой сама, сука! – заорал «Бык».

Женщина заплакала.

– Назовёшь бабу кошечкой – радуется, а попробуй назвать женской особью другого друга человека – обижается, хотя собака (она же сука), чем хуже кота? – пьяно рассуждал Вуди Стингер.

– Возомнили бабы о себе, мужиками командуют, – стали поддакивать другие посетители пивного заведения.

– Развели тут антимонию, отвлекаетесь от дела пустяковой болтовнёй. Пойдёмте работать, – вразумлял мужчин Маркхэм.

В ответ – невнятное бормотанье.

– Папа, купи пирожное, – попросила Альфредия.

– Дочь, это не кафе, здесь только пирожки, раки, рыба и мясо.

– Тогда закажи пирожков, – согласилась девочка, – Только не таких страшных, как у мальчика.

Уильям Маркхэм стал делать заказ у трактирщика.

А Пэнн заглянул в кружку «Быка»:

– О, это не английский эль, это шотландское виски.

– Пиво – пойло для телят, мужики пьют напитки покрепче.

– Вуди, Вуди, пошёл бы помог жене засеять огород, – качал головой губернатор.

– Зачем ему огород? Он перешёл на универсальное питание, которое заменяет все компоненты – на огненную воду. По истине – волшебная водица, – ухмыльнулся молодой индеец с красивыми чертами лица.

Бык махнул рукой и «промычал»:

– Да иди ты лесом.

– Кто обучил Вас языку? – удивился Пэнн речи аборигена, – Ваша речь изобилует редкими словами…

– Это Шёпот Леса, тот, что поставляет мне оленину, его племя обучал английскому некий учёный-биолог, – поведал кузен.

– И все Ваши соплеменники так грамотно строят фразы? – интересовался глава квакеров.

– Только немногие мужчины. Ведь и среди белых не все умные, – отвечал краснокожий, он выглядел совершенно трезвым.

– Думаешь перебираться в наш город? – допытывался губернатор.

– Я не спешу с выводами, надо посмотреть, как будут действовать ваши новые законы и условия жизни, – отвечал Шёпот Леса.

– Часто здесь бываете? – спросил у него Уильям Пэнн.

– Да, продаю мясо и шкуры.

– Я имел в виду: в питейном заведении.

– А где ещё мужчина может узнать последние новости?

– Моя душа просит праздника, – пьяно заголосил Вуди Стингер.

– Твоя душа всегда просит праздника, – ворчала Дрю.

Она села за соседний стул, некто участливый заказал ей лёгкого эля.

– Когда здесь появятся танцовщицы? – обводил потускневшими и полу прикрытыми глазами Бык.

– По-моему, сегодня проводить воспитательную работу со Стингером бесполезно, – вздохнул глава колонии.

Кто-то из мужчин посоветовал:

– Один удар в ухо заменяет три часа воспитательной беседы.

Собутыльники дружно засмеялись.

Вбежавший в кабачок молодой Джон Эванс, радостно сообщил губернатору: