Ягго-отец не удивился, когда именно Маленков первым произнёс краткую надгробную речь. Престарелый кат, как заслуженный ветеран партии, был «закреплён» за парторганизацией завода «Красный пролетарий» и, получая персональную пенсию, живо интересовался партийным строительством. К примеру, в последнее время заметно было, как Сталин, отдаляя от себя Молотова, Ворошилова, Кагановича и Микояна, всё более и более приближал Маленкова. Ещё в декабре сорок девятого, когда «Правда» разродилась серией публикаций членов Политбюро, посвящённых семидесятилетию Иосифа Виссарионовича, авангардной была статья Маленкова и только после неё Молотова и иже с ним.

– Наша священная обязанность состоит в том… – трагическим голосом клялся над гробом диктатора свежий Председатель Совета Министров СССР, формально повторяя известную «Клятву» покойного, произнесённую им 26 января 1924 года на Втором Всесоюзном съезде Советов. Отличие было несущественное, подметил Пётр Янович, Сталин тогда клялся продолжать дело Ленина, повторяя неустанно:

«Клянёмся тебе, товарищ Ленин…»

Отец и сын Ягго стояли, понуро опустив головы. Сегодня они провожали в последний путь не просто вождя и учителя. Сегодня они хоронили эпоху.

В том, что через Маленкова Лаврентий Павлович теперь захочет взять власть в свои руки, 1132-й не сомневался. Он слишком хорошо знал всю изнанку подковёрных Кремлёвских интриг. И Берии нужен был такой глава правительства, каким заявил себя в тени Сталина «человек без биографии» – Георгий Максимилианович Маленков.

Крупное, мрачное, почти садистское лицо Маленкова с чёлкой чёрных волос на лбу как нельзя лучше подходило стране. Репутация злодея, которую он заработал во время чисток тридцатых годов? Так и это на руку Лаврентию Павловичу – все они повязаны теперь одной верёвочкой, включая Хрущёва. Пусть попробует кто-нибудь вякнуть не по делу – на каждого есть у Берии годами собираемое досье. И это не считая того, что Маленков сыграл одну из ведущих ролей на «сцене» «Ленинградского дела» – только погром в Музее истории блокады Ленинграда чего стоит! А ведь был ещё и разгром Еврейского антифашистского комитета, начавшийся в 1948 и завершившийся лишь в августе 1952 года расстрелом тринадцати из пятнадцати обвиняемых. Не сомневался 1132-й и в том, что Хрущёв и Булганин согласятся с Берией по поводу выдвижения Маленкова на наиболее важный, ключевой, государственный пост.

Словно подтверждая догадки 1132-го, «Правда» поместила фотографии, изображающие Сталина, Мао Цзэдуна и Маленкова, причём создавалось впечатление, что Сталин и Мао Цзэдун чуть ли ни благоговейно смотрят на женоподобного Георгия Максимилиановича (товарищи за глаза называли его Маланьей) и внимательно слушают, о чём он говорит. Остальных политиков, присутствовавших на подписании советско-китайского договора о дружбе и взаимной помощи, который руководители двух стран заключили ещё 14 февраля 1950 года, опытный ретушёр убрал на второй план. 1132-й знал наверняка, что эти видные деятели никогда вместе не фотографировались, значит, фальсификация должна была укрепить положение Маленкова как нового советского лидера.

Грядущая послесталинская эпоха, как и предыдущие, начиналась с обмана.

Роль Берии тоже просматривалась 1132-м достаточно чётко – Лаврентий Павлович хотел быть кукловодом, чтобы двигать фигуры на политической доске страны Советов в нужном ему направлении. Его реформы могли вызвать неоднозначную реакцию как в ЦК, так и в Политбюро, а для этого ему необходимо сосредоточить в руках контроль над всеми правоохранительными органами. Не понаслышке знал 1132-й, каким жестоким и коварным становился Берия в удовлетворении своих амбиций.