Питер твердил, что категория «искусство» себя уже изжила, а «талант» затмили деньги, связи и возможности современного информационного пространства.

– Жизнь стала проще, друг мой, в искусстве большинство людей не найдут смысла, человек жаждет максимального простого и несложного, а что может дать ему искусство? Многословные и нагромождённые смыслы, догадки, то есть я хочу сказать тебе, что искусство только усложнят жизнь, делает её некомфортной, – доносил свою мысль Пит.

– Действительно, творить и воспринимать искусство тяжело, но оно же и делает нашу жизнь более разнообразной. Тебе не кажется, что внутренний мир человека оскудел? Посмотри на современное общество, Питер, что ты в нём видишь? Мы каждый день что-то теряем, каждую секунду слово «человек» всё больше и больше походит на набор букв, а не смысл, в них заложенный, – защищал свою точку зрения Марк. – Искусство помогает понять окружающий мир, да, возможно через призму субъективизма, но это не мешает ему достигать цели, заключающейся в совершенствовании этого мира. Не стоит ожидать от него прямо эффекта, который можно измерить в цифрах.

– Разве станет он, – Питер указал на человека, стоящего у барной стойки, – более счастливым, если проникнется искусством?

– Не с той стороны подходишь, – иронично заулыбался Марк, – ты меня прекрасно понимаешь, но как будто не хочешь с этим соглашаться, пытаясь своими словами оправдать нашу работу.

Питер, на зная, что ответить, выпил последний шот и направил свой усталый взгляд сквозь время и пространство. Мысли пожирали его, внутри него боролись два начала. Хотя победа заранее была на стороне искусства, он почему-то не хотел осознавать этого и отстаивал противоположную позицию. Ему было больно то ли от того, что он работал убийцей искусства, то ли от того, что не до конца верил в него. Вдобавок ко всему его духовное равновесие нарушала Венеция, точнее, произошедшее там.

Пока Питер находился в прострации, Марк уже успел позвать Лили и заказать бутылку белого рома.

– Желаете ли вы ещё чего-нибудь или на этом всё? – уточнила девушка, и своим вопросом оживила Питера.

– Да, присаживайтесь, пожалуйста, с нами, нам необходимо обсудить серьёзную тему.

Несмотря на то, что Марк уже был достаточно пьян, он всё равно искренне удивился тому, как его приятель иногда мог себя повести.

– Извините, но я до этого говорила, что нет такой возможности, – уже с нескрываемой досадой ответила на предложение девушка.

Недолго думая, Питер достал телефон, набрал чей-то номер, объяснил собеседнику ситуацию, и уже через пять минут официантка превратилась в обычную посетительницу бара, которая смеялась, кокетничала и наслаждалась этим спокойным вечером.

– А теперь вернёмся к главному, – Сказал Питер, когда в бутылке осталось меньше половины содержимого. – Искусство в современном мире живо? И если, как утверждает Марк, да, то в чём его смысл?

От данного вопроса Лили растерялась и не понимала, как себя вести, она подумала, что её пытаются разыграть. «А если нет, то в чём подвох? – спрашивала сама у себя. – Ведь только недавно мы говорили об окружающих нас вещах, людях».

– Говори, что думаешь, это не какая-либо насмешка или способ поставить тебя в неудобное положение, – Питер ещё был в состоянии прочесть мысли девушки по глазам.

Но внятного ответа не последовало, лишь какие-то общие выражения про важность искусства и его необходимость, – сугубо рядовое мнение. Через пару минут это тема уже была переведена на другую, более приземлённую и поверхностную. Марк после выпитого рома молчаливо сидел, лишь изредка вставляя какие-то фразы и слова в разговор. Девушка постепенно подсаживалась всё ближе и ближе к Питеру, а тот всё дальше и дальше улетал в свои мысли.