Смех застрял у меня в глотке. Я сухо спросил:

– Но не ты?

Он лишь снова пожал плечами:

– Не я. А что до солдат, господин, то дороги севера безопасны. А в Вествоке мы пристанем к крупному обозу торговцев и вместе с ними двинемся к столице. Это и быстрей, и надёжней.

Я закончил с конями, насыпал им в торбы зерна и двинул к костру.

Креод указал рукой на лапник и негромко сказал:

– Ещё одно, молодой господин. Я знаю, вы всегда любили выезды на охоту или объезды владений. Но… Кхм! – прочистив горло, Креод решительно продолжил. – Это всё затянется не на один и не два дня. Господин приказал мне двигаться так, чтобы не привлекать внимания. А лучший способ это сделать, позабыть о том, что вы сын владетеля.

Сообразив, что молчание затягивается, я махнул рукой:

– Я понял это, едва увидел, что нам вывели простых коней, а не граухов. Продолжай, Креод.

Он негромко выдохнул, встал ко мне полубоком и принялся ломать валежник, подбрасывая его в костёр:

– Господин потому и не послал больше людей. Это уже не два безродных наёмника, что ищут, где и кому продать свои мечи, а целый отряд. Он привлекает к себе слишком много внимания.

Я покачал головой, глядя на набирающий силу огонь. У меня в седле деньги на взрослый меч. На груди у меня слеза Амании стоимостью в половину годового дохода нашего Дома. А я слышу про двух безродных наёмников. Мы теперь что, должны ютиться на сеновалах и отбиваться от ворья?

Вздохнул:

– Что же делать, придётся выполнить и этот урок отца.

Креод согнулся в поклоне:

– Благодарю за понимание, господин.

Далеко за холмами и лесом, там, куда взгляд не достал бы, даже залезь Креод или Лиал на самый высокий холм округи, в замке Денудо тоже готовились ко сну.

Пытались.

Терсия замерла со щёткой в руке, давно позабыв о волосах, невидящим взглядом уставилась в зеркало. Негромко спросила:

– Верно ли мы поступаем?

Нумеро, стоявший у окна и вглядывавшийся то ли в темноту полей, то ли в сияние лун сестёр, устало ответил:

– Нам повезло, что слуга оказался трусом и не решился подсыпать яда. Думаешь, Атий Вораз на этом успокоится? Теперь, когда нет опытного и сильного Флайма, то… Мне страшно выпускать Лиала за стены. До посвящения ещё больше года, а от стрелы непробуждённый ихор не спасёт.

– Я всё это уже слышала. Но… – Терсия отложила щётку для волос, развернулась так, чтобы видеть в отражении зеркала мужа. С жаром воскликнула. – В этой клятой Хранителями Кузне погибает так много детей!

Нумеро поморщился:

– Лишь слабаки не выдерживают перековки.

Терсия поджала губы:

– Не ты ли скупился на похвалы сыну, не ты ли заставлял его из кожи лезть и всё равно оставался недоволен его силой?

Нумеро вспыхнул, ударил кулаком по свинцовому переплёту окна:

– Это другое! Это всего лишь никчёмное проклятье крови! Погибают лишь те, в ком мало ихора. В Лиале его с избытком. Что мой, что твой Дома несут за спиной по пять десятков поколений предков. Просто его огонь души немного ослаб, распылился на два дара, а сейчас не те времена, не… – Нумеро сжал кулак. – Я сам пытался пройти по пути меча за пределы даров, овладеть вершиной Меча льда и света. Но Предков нет. Некому дать благословление. Нельзя распыляться. А Лиалу тем более. Думаешь, Атий успокоится? У него сын на два года старше. Едва Лиал пройдёт посвящение, как его вызовут на Играх.

Терсия запустила руки в волосы, дёрнула, не обращая внимания на боль, а лишь радуясь ей:

– Чтобы эти Игры канули в забытьё, вместе с Предками. Нужно было отказаться от них ещё тысячу лет назад, а не цепляться за традиции. Они не вернутся!

Нумеро при виде этого покачал головой. Терсия же продолжала жарко шептать: