Русский алхимик Кулик надеялся, что его фабрика с одним посвященным лицом Сологаем будет единственной производящей фарфор на гжельской земле. Однако его надеждам не суждено было сбыться, и тот самый единственный рабочий Сологай, которому Кулик доверил тайну, выдал ее двум гончарам Храпунову и Гусятникову, к тому времени уже владевшим предприятием, производящим тонкую майолику. Скорее всего, в великую тайну фарфора был посвящен и Яков Кузнецов. А может быть, Яков выведал секреты производства на другом предприятии, у Фомина, основанном в деревне Кузяево в начале 1800-х годов. Завод Никиты Храпунова открылся там же в 1815 году. Рецепт изготовления фарфоровой массы был выведан у Павла Кулика сыном Никиты Герасимом. Согласно легенде Герасим Никитич Храпунов и Е.М. Гусятников (возможно, Иван Семенович Копейкин) тайно пробрались в мастерскую Куликова (Сологай не препятствовал), срисовали горн и захватили образцы сырья. В результате тайна фарфорового производства стала известна сразу нескольким гжельцам. Разгневанный предательством доверенного лица, подвыпивший Павел Кулик в ярости бросился на Сологая, но сам был убит своим помощником. Сложно хранить тайны в условиях жесткой конкуренции… Скорее всего, на Сологая оказывали давление, его пытались споить, уговаривали, угрожали, в результате чего он просто не выдержал и передал тайну производства. В результате после смерти Кулика Гусятников, Храпунов и Кузнецов основали собственные фарфорово-фаянсовые заводы. Заводы Храпунова, Гусятникова и Кузнецова с самого начала своего возникновения вырабатывали фарфор, что было по тем временам баснословно дорого. Завод «того самого» Храпунова просуществовал до 40-х годов. На нем была произведена скандально известная статуэтка монаха, в снопу на спине у которого спрятана девушка (1818). После закрытия завода предприимчивый внук основал фирму Храпунова-Нового. Изделия выпускались довольно посредственного качества, больше производства не расширялись. Однако он вплоть до революции продержался на плаву. Его никто не захватывал и не предлагал купить. Наверное, по старой памяти Матвей Сидорович Кузнецов не обижал свояка. Что же до завода Гусятникова, то он несколько десятилетий влачил жалкое существование, пока окончательно не исчез из истории. Самым жизнеспособным из «заговора трех» оказался завод Якова Кузнецова, опередившего своих гжельских коллег. Старообрядцы везде, где бы ни работали, выказывали всегда невероятную работоспособность и предприимчивость.

Близ деревни Кузяево находились залежи той самой глины, которая служила сырьем для большинства первых фарфоровых заводов Гжели. Скорее всего, это была жировка. Это на ее добычу хотел наложить вето арканист Императорского фарфорового завода Д.И. Виноградов.

Итак, сырье – уникальная гжельская глина – находится у Якова Кузнецова под ногами, не нужно тратить деньги на его длительную транспортировку; лес для длительного процесса обжига керамических изделий тоже рядом, леса здесь густые.

Третьим вопросом стало наличие дешевой рабочей силы. И она была в тех краях в изобилии: лесистая местность, суглинки не способствовали высокой урожайности земель и местные крестьяне не могли прокормить свои семьи. Это стало одной из причин зарождения народных промыслов. Это был просто один из способов выживания. Денежный оброк в центральных русских губерниях был более выгоден для помещика, нежели скудный урожай крестьянского хозяйства. Здесь, в Гжели, развивался гончарный промысел, в Нижегородской области изготавливали деревянную посуду и игрушки для сбыта на Нижегородской ярмарке, в Ярославской области писали иконы. А в некоторых деревнях, как например во Владимирской области, крестьяне просто уходили нищенствовать в большие города, исправно выплачивая оброк своим помещикам. Известно также, что в ряде Гуслицких сел, особенно в Елизарове, тоже занимались нищенством.