Ккхи были похожи на игральные или гадальные карты – небольшие плотные прямоугольники, но вместо понятных рисунков на них было наслоение хаотичных деталей, выдающее вмешательство разума. Картинка не выглядела природной, как рисунок древесной коры, но и в понятные образы или симметричные узоры тоже не складывалась.

– Не надо рассматривать каждую линию на карте, постарайся увидеть изображение целиком.

– Как?

– Не мельтеши. Сядь, расслабься, направь взгляд как будто сквозь карту.

Рина заелозила, усаживаясь удобнее, и замерла, пытаясь «не мельтешить».

Несколько секунд ничего не происходило, потом цветной фон равномерно поплыл, как рисунок из множества веточек, находящихся на дне тихого ручья. Вода прибывала, а дно уходило всё ниже и становилось всё темнее. Что-то неуловимое начало всплывать наверх из самых глубин Рины, наслоение деталей сложилось в нечто понятное и очень простое.

Золотая волна пробежала по картам, и вместо чёрточек проступили светящиеся рисунки. Некоторые карты оказались тусклее, чем другие, некоторые и вовсе были тёмные, без изображений.

Пытаясь получше разглядеть очередную картинку, Рина судорожно впилась в неё взглядом, вздрогнула – и тут же всё рассыпалось и стало безжизненным нагромождением полос. Девушка жалобно и растерянно посмотрела на Дона.

– Второй раз проще, – подбодрил он.

Рина снова расслабилась и постаралась увидеть картинки. На этот раз они всплыли гораздо быстрее, но некоторые карты продолжали оставаться тёмными.

– Что ты видишь? – поинтересовался Дон.

– Вот здесь скошенная пшеница, здесь человек сеет зёрна, здесь птица клюёт жука, чтобы тот не съел запасы.

– Прекрасно! – чему-то обрадовался Дон и широко развёл руками. – Сцены из сельской жизни.

Широкий жест Дона, видимо, подразумевал поля вокруг, хотя путешественники и находились в маленьком перелеске.

– Впрочем, я зря так поспешно обобщил, – тут же поправил он себя.

– Это всё про пшеницу, – подсказала Рина.

– Да, можно объединить и по этому признаку.

– И кто-то использует их как деньги? – удивилась девушка.

– Конечно, это же волшебные карты! – сказал Дон и подмигнул.

Рина недоверчиво посмотрела на него, пытаясь понять, шутит он или нет.

– Мастерски сделанная вещь. Очень! – Дон цокнул языком. – Так мастерски, что даже не верится. «Достаточно развитая технология неотличима от магии». Ты же видишь пустые карты?

– Тусклые?

– Да, их. Возьми одну и зажми между ладонями. И снова постарайся не мельтешить. Теперь подумай… Впрочем, нет, не думай. Представь, чем можно дополнить этот ряд. Ты хорошо переносишь боль?

– Что?

– Я совсем забыл! – поспешно выкрикнул Дон.

– Ой! – вскрикнула Рина и выронила карту.

На её ладони проступила капелька крови.

– Прости, иногда просто не успеваешь рассказать всё! Хочешь, я покажу тебе, какие Ккхи волшебные? Будет немного больно, но оно того стоит, – выпалил Дон. – Хотя, конечно, теперь-то что уже – поздно! Смотри.

Рина подобрала упавшую карту и обнаружила, что на ней появился рисунок в тех же золотисто-солнечных лучах, что и картинки с пшеницей. Теперь на нём женщина кормила грудью ребёнка, нежно прижимая его к себе, и во всём этом было что-то очень знакомое.

– Мне кажется, я помню этот момент! – после недолгого замешательства удивилась Рина.

– Какой момент?

– Как мама… кормила меня грудью! – смутилась девушка.

– Там изображено это?

– Ну да! – сказала Рина и поднесла карту к самому носу Дона, чтобы он рассмотрел.

– Хм, – сказал Дон.

– Это… удивительно, – произнесла Рина с восторгом в голосе. – Значит, здесь можно записывать свои картинки!

– Нет, это ещё не всё. Можно записывать свои картинки, ты права. Но каждый воспринимает их по-своему.