Вот так, мы с течением времени привыкли бок о бок жить со сверхъестественным, а также, жить в страхе. Те, кому не грозило стать целью крупного заказа, опасались стать жертвой больного, чьи дарования ударили ему в голову и позволяли остаться безнаказанным. Каждый мог оказаться безумцем, способным под покровом ночи незаметно и беспрепятственно проникнуть в дом жертвы и ограбить ее, изнасиловать или убить.

Я, тем временем, продолжала свою практику и с каждым годом становилась все более широко известной в узких кругах тех, кому требовался адвокат, не знавший поражения в зале суда. Не могу твердо заявить, что мне это нравилось. С одной стороны, меня прельщали деньги и возможности, которые они открывали передо мной, с другой стороны, от каждого последующего дела воняло все сильнее. Разумеется, я, как и прежде, знала, что мой подзащитный невиновен, но теперь я могла узнать и мотивы другой стороны. Я узнала, кто из политиков ведущих политических партий является педофилом и организовывает пьяные вечеринки, где занимаются сексом с несовершеннолетними мальчиками. Узнала, кто на пути к власти прибегал к убийству своих конкурентов. Узнала я и о существовании компании федерального значения, исповедующей гомосексуализм, как религию и принуждающую свою сотрудников, если те хотели добиться успеха в ее стенах, отказываться от семей и присоединяться к их нехитрым утехам. Никто не мог знать, что я владею информацией подобного рода, но бесспорно мое моральное превосходство ощущалось всякий раз, когда я выступала перед судьей с контраргументами и оправдательными речами, задавая стороне обвинения вопросы очень тонко, почти незаметно намекающие на ту или иную их причастность к совершению преступления, вину за которое они пытаются возложить на моего подзащитного. И это стало тем обстоятельством, что пугало меня и заставляло всякий раз оглядываться на любой посторонний шум за спиной. Росла моя репутация, но вместе с ней рос и уровень угрозы для защитника неугодного власть имущим. И вот тогда-то, я и задумалась над обеспечением собственной безопасности.

В тот роковой день я обрела дар узнать что угодно о ком угодно, стоит лишь спросить. Раньше я была чертовски проницательной ясновидящей, унаследовавшей дар от своей бабки и многократно преумножившей его возможности и обладала интуицией, уровню которой другие женщины могли лишь позавидовать. Теперь же я была всеведущей. Любой человек, любая информация. Я получала ответы на все мои вопросы. Это могли быть сухие сведения, похожие на бегущую строку перед моим внутренним взором, но могли быть и красочные картины, словно кино, плывущие перед глазами. И когда я уразумела всю широту проснувшихся во мне сил, много лет назад, я не замедлила спросить, – «Что же произошло с миром?» Ответ был таков: – «Каждый из людей получил те силы, обрести которые отчаянно желал. Но качество и объем этих сил напрямую зависят от степени силы воли индивида». Не больше, не меньше. Таким образом, подавляющее большинство жителей земли ожидаемо не обрели никаких сил вовсе. Я пыталась спрашивать о том, чья же это прихоть, и кто адресант подобной щедрости, но в ответ неизменно слышала тишину. В своих размышлениях я пришла к выводу, что, вероятнее всего, это тот, кто разговаривает со мной все эти годы, щедро снабжая меня информацией в ответ на любой мой вопрос.

По понятным причинам я не хотела обращаться за помощью к охранным агентствам и стала вести поиски частных специалистов. Результат был неутешительным. Оказалось, что мне попросту не к кому обратиться. Одного запроса было достаточно, чтобы увериться кто передо мной. Проститутки, контуженные, бывшие заключенные, выходцы из ОПГ и просто искренне верящие в то, что скромный размер их тестикул способен внушить страх противнику. В сущности, для меня стало открытием, что телохранители в двадцать первом веке, за очень и очень редким исключением, делятся на два типа: одни полагаются на огнестрельное оружие, другие рассчитывают швырнуть в своего противника кубок с местного чемпионата единоборств. Но, и тех, и других, неизменно объединяло одно общее, а именно – отсутствие мозгов.