Искупавшись, Сергей Александрович смыл под душем морскую воду с тела, переоделся в боксе и вернулся в номер. Загорать, в отличие от жены, он не любил и никогда не мог понять, какое удовольствие получают люди от этого, как он считал, скучного занятия на глазах у посторонних. В номере же гостиницы – иное дело, и поэтому в ожидании возвращения супруги он лежал и читал. В эту поездку он ничего не взял с собой, но Ирина, зная его характер, предусмотрительно положила в своей чемодан вместе с томиком Сафо (ранее предполагалось, что они поедут на Лесбос) ещё и Бунина. И очень кстати, потому что Сергей Александрович уже начинал скучать без того, что вошло у него в привычку.

Прочитав «Поздний час», Сергей Александрович отложил книгу. Он почувствовал, что расстроился, и старался (это было ему свойственно) найти причину: то ли это было оттого, что автор написал рассказ, когда ему было уже 68 лет, и чувства, которые он испытывал, были близки Сергею Александровичу, то ли в очередной раз он ясно увидел, что значит настоящий талант, и ему стало стыдно, что кто-то (и главное – он сам) считал и продолжает считать его, Сергея Александровича Солодовникова, писателем. Поэтому он был рад, когда жена вернулась с пляжа: Ирина всегда поддерживала его и гнала «упадонические» настроения. Сергей Александрович настолько привык к этому, что иногда эксплуатировал жену, кокетничая и притворяясь более слабым, нежели был на самом деле. Впрочем, он знал меру и не переходил известную черту.

– Это «all inclusive» – просто издевательство какое-то: не успели пообедать – уже готовиться к ужину надо.

– По вашему торжественному настроению, сударыня, не скажешь, что человек подвергается изощрённым пыткам, – улыбнулся он и предложил: – Сделай перерыв – не ходи сегодня.

– Как говорит наша техничка Лариса, «деньги уплОчены», – вздохнула Ирина. – После отпуска будет перерыв. До самого Нового года.

Сергей Александрович понимал жену: не поддаться искушению при таком изобилии от любого потребовало бы усилий. Это ведь не дома, где предложение ограничивается содержимым холодильника и где главное правило – не принести из магазина лишнее, потому что к питанию Ирина относилась серьёзно: утром – кофе с творогом, вечером – кефир с овощным салатом. Сергей Александрович в очередной раз с удовольствием отметил, что жена была в прекрасной для её возраста форме – лёгкая, с прямой осанкой, доставшейся ей в наследство от художественной гимнастики, которой она занималась в детстве.

Он был готов встать и идти, но, зная, какое значение жена придает сборам, не торопился. Включил телевизор, нашёл программу на английском языке и стал смотреть фильм, стараясь уловить суть. К выходу на публику Ирина, как и многие женщины, относилась серьезно – тут она, несмотря на её ум, была педантом, Сергей Александрович же, который в молодости отнюдь не манкировал модой и даже любил щегольнуть в какой-нибудь импортной вещице, приобретённой «с рук», в возрасте разленился до того, что предпочитал беспрекословно следовать советам жены: ему говорили, какой галстук подойдёт к сорочке, какого цвета должны быть носки, если надеваешь кроссовки, и какого – если идёшь на работу или в театр в туфлях; что смотрится гармонично, допустимо, на грани, а что «кричит».

В ресторане царила атмосфера приятной озабоченности: перед новичками стояла непростая задача выбора, старожилы шли к лоткам уверенно, изучая блюда, которые они ещё не пробовали. Впрочем, первые шаги многие мужчины делали в сторону автомата с вином. Там же стояла и литровая бутылка Ouzo, и предпочитавшие крепкие напитки, специальной ложечкой клали из серебряного ведёрка кусочки льда в свои бокалы и наливали туда водку.