Потекли довольно однообразные дни пути. Мы, двигаясь по серрадос и придерживаясь линии Рондона, пересекали то вброд, то на паромах, то по старым полусгнившим мостам множество рек, которые взяв начало в Серра-дус-Паресис, текли на юг чтобы потом влиться в общий поток под названием Журуэна, которая в свою очередь слившись с Телис-Пирис вместе образовывают огромную Тапажос..

Каждый день был похож на другой, как впрочем и ночь. Мы находили место подальше от термитов, разбивали лагерь, вешая гамаки на деревья. Жоаким и Педро развьючивали мулов, разводили костёр, готовили ужин. Утром просыпаясь от зычного крика Жоакима и всё происходило в обратной последовательности: завтрак, навьючивание мулов, сворачивание лагеря.

Охота была не очень удачная. Однако мы уже в первые дни похода оценили знание местности, охотничьи навыки Жоакима и кулинарные способности Педро. Даже когда казалось бы придётся довольствоваться жёсткой сушёной говядиной и консервами, Жоаким умудрялся поймать сухопутную черепаху, которую Педро запекал прямо в панцире. Пойманные огромные ящерицы тегу (5), вид которых поначалу не вызывал у меня аппетита, будучи приготовленными Педро с рисом, по вкусу были похожи на обычную курицу и в последующие дни стали частью нашего обычного рациона.

Однообразная саванна, уже прилично просохшая, и обещающая выгореть в этом году раньше обычного времени, навевала на меня скуку. Короткие стоянки отдыха, остановки на обед и время после ужина перед сном служили не только необходимым отдыхом и приёмом пищи, но и приносили некоторые развлечения, заключавшиеся в разговорах с проводником и его помощником. Их диалоги, а также рассказы из их жизненного опыта забавляли и вносили хоть какое-то разнообразие в монотонном пути по серрадос.

Жоаким Перейра в пути был немногословен. Он перекидывался парой слов с Педро, да покрикивал на мулов. В течении дня он в основном лишь отвечал на наши вопросы, если таковые появлялись. Со дня выхода экспедиции из Вильены ничто не напоминало в нём того пожилого выпивоху, проводящего вечера в кабаках. Он совершенно преобразился, стал собранным, серьёзным. Его лицо со скорбными складками спускающимися от уголков рта, казалось печальным, отрешенным и безразличным ко всему. Но это была маска. Ничего не ускользало от его цепкого внимательного взгляда. Ничто не мешало ему вести наш небольшой караван в нужном направлении. Без всяких компасов и карт. И никакого спиртного. Всё это заставляло нас проникаться уважением к проводнику.

Жоаким был молчалив до вечера. После того как лагерь был обустроен, мулы развьючены и осмотрены, гамаки развешаны, члены экспедиции накормлены, а сам проводник выпивал огромную кружку крепчайшего кофе-он мог заговорить. То что говорил наш проводник-было не из разряда пустой болтовни. Его огромный опыт, приобретённый в путешествиях по сельве позволял ему быть авторитетным и интересным рассказчиком. А мы были благодарными слушателями.

Помощник проводника Педро был-как и большинство негров-неутомимым весельчаком. Постоянно улыбаясь и скаля свои великолепные зубы, Педро разговаривал со всем и вся: с нами, с мулами, с насекомыми и даже с деревьями. Его веселило абсолютно всё: и то что окружало нас в пути, и то что он считал своим долгом рассказывать. А рассказать ему тоже было что.

Мои подозрения по поводу далеко не безгрешного прошлого Педро были не напрасны. Наш весельчак ранее был судим, не понаслышке был знаком с криминальным миром бразильских городов и его рассказы часто были именно про это. Возможно он скрывался в этих глухих местах от правосудия, хотя негр утверждал что навсегда порвал с преступным миром. Где и кем он только не работал! Даже поваром-в чём мы постоянно убеждались. Готовил Педро отлично. В остальном он как помощник проводника и рабочий экспедиции был безупречен.