Тот встал и со свойственным ему спокойствием ответил:

— Прошу прощения, товарищ полковник, но вынужден присоединиться к Вике. Мне также непонятны критерии оценивания, так что я вынужден отказаться.

А вот это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Точнее, это был беззвучный сигнал к обороне. Кикимора еще не поняла, что мы пойдем до конца. Мы третий месяц терпим ее издевательства всем курсом!

— Ну ладно. Сохин?

Сразу же удар по командиру, но ответ Макара был таким же. Дальше она пошла по слабым звеньям. Спокойным ребятам, что никогда не высовывались, но, когда Алена дрожащим голоском сообщила, что тоже не может ответить из-за неясности критериев, я понял, что это бойкот.

Лицо преподавательницы покраснело. Оно некрасиво вытянулось, и женщина хлопнула по столу. Мы все вздрогнули. Молча она поднялась, взяла свой ежедневник и с угрожающим видом, полным превосходства, покинула кабинет.

Минуту мы пребывали в молчании, пока не услащали голос Алены, по факту, главной ссыкушки нашей группы:

— Мне страшно до чертиков, но даже я ни о чем не жалею. Достала…

И мы смотались ждать новостей. Потому что подобную наглость нам вряд ли простят, и фиг его знает, как потом сдавать грымзе зачет и в конце года экзамен.