Мы начали просматривать сообщения на инфотабло, выяснили, где взять одежду, куда идти на ужин, просмотрели общий распорядок дня для практикантов в «Эрмее». Как я и думала, большую часть дня мы будем проводить на территории отеля: тренироваться, оттачивать умения наблюдения и захвата, учиться проводить операции в команде и индивидуально.

— Нас разделят на команды, — сказала Рэй.

— Это плохо?

— Да, если достанется бестолковый капитан.

Я вспомнила свой опыт игры в команде, вспомнила Круек, и мой живот схватило от волнения. Да-а, от капитана многое зависит…

— Ты в норме? — спросила Рэй, заметив, что я схватилась за живот.

— Да…

— Тогда идем получать одежду.

Каждой курсантке выдали черный тренировочный костюм, две белые футболки и одни темно-синие брюки. Пожаловали еще ботинки, несколько комплектов белья на смену и гигиенические принадлежности, без которых не обойтись.

Поглядев на все это богатство, Рэй поджала губы. В академии у нас было четыре комплекта формы, которую меняли по мере изношенности, и белья нам выдавали гораздо больше. Если что-то рвалось или пачкалось – сразу выдавали новое, чистенькое и красивое.

— И это – на двадцать дней?

— Тебе маловато, принцесса? — тут же среагировала Вальдола.

— Что велено выдать – выдали! — оскорбилась женщина, выдающая нам комплекты. — Если испортите, сами починяйте. Ясно?

Ясно…

С ужином дело обстояло получше: нас побаловали сочным мясом (лучше не думать, чьим именно) и салатом из здешней зелени, а из напитков предложили освежающий сок.

После ужина меня ждало два открытия. Первое, приятное, состояло в том, что Рэй оказалась довольно милой и предложила сходить в магазины на территории отеля и прикупить еще одежды. А второе состояло в том, что у меня на личном счете числилось катастрофически мало п. е. Сославшись на головную боль, я отказалась от шопинга и поднялась в комнату.

Там меня ждало еще одно открытие: на тумбочке я обнаружила коробку в лентах, на полу – корзинки с фруктами, а на кровати – диковинные цветы с нежными синими и пурпурными лепестками.

Кто все это принес и зачем?

Изучив подношения, я нашла записку. На белоснежной плотной бумаге, на земном русском языке было написано: «Здесь я могу делать тебе подарки».

Ах вот кто... Так и знала, что альбинос начнет игры с ухаживаниями, соблазнами и намеками. Сначала я хотела изорвать записку в клочья, цветы вышвырнуть из окна в кусты, а конфеты и фрукты выставить в коридор. К счастью, я этого не сделала, и через инфотабло оставила сообщение на ресепшн, чтобы все это безобразие отправили дарителю.

Мне не пришлось ждать и пяти минут: вскоре явился один из служащих. Я пропустила в комнату рыжего веганца. Мужчина поглядел на конфеты, цветы, и спросил с подозрением:

— Вернуть?

— Да. Тому, кто подарил.

— Вообще-то, они красивые, не?

— Да, красивые, — с сожалением заключила я. — Но вернуть все равно нужно.

Веганец сгреб цветы в кучу и унес, затем вернулся и забрал конфеты и фрукты. Я проветрила номер, но Рэй, когда пришла, все равно почувствовала слабый цветочный аромат и вопросительно на меня посмотрела. Я пожала плечами и сделала вид, что не знаю, в чем дело.

Кстати, в руках у центаврианки я не заметила покупок, если не считать одного свертка. Рэй убрала его в шкаф и пояснила:

— Только белье разрешили купить, все остальное не по Уставу. И на выступления, которые каждый вечер проводят в отеле, нам нельзя приходить, как и в другие корпуса без причины.

Я уже научилась различать в голосах старших эмоции и поняла, что центаврианка злится.

— Мы сюда и не отдыхать приехали.

— Да, но намеренно лишать нас права хорошо выглядеть и отдыхать – это недостойно.