Критика социологический школы, и в частности новой теории народонаселениия Ма Иньчу, была настолько масштабной и продолжительной, что оказала большое влияние на общество, и в течение последующих двадцати лет демографические вопросы практически не поднимались. Будучи студентом, только что поступившим в Пекинский университет, я мог наблюдать критику новой теории народонаселения Ма Иньчу в Пекинском университете и в обществе, и был весьма озадачен этим. Чтобы выяснить это, я пошел в пятый читальный зал (зал периодики) библиотеки Пекинского университета и поискал статьи Ма Иньчу, опубликованные в газетах и журналах, таких как «Новая теория народонаселения» и «Новое строительство», а также критические статьи, опубликованные в «Гуанмин Жибао» и других изданиях. По мере чтения передо мной представали сцены критики великого учителя, и я был глубоко тронут духом господина Ма, который придерживался истины до самой смерти в бою, а также его мужеством учиться у разумных элементов и исправлять некоторые академические взгляды. Чем больше я читал, тем больше чувствовал, что слова господина Ма имели смысл, в то время как большинство критических статей, за исключением нескольких, которые все еще имели некоторый академический подтекст, просто вырывали несколько слов господина Ма из контекста и называли их «подлинным мальтузианством», «очернением социалистической системы» и «служением буржуазии». В статьях зачастую приводились цитаты Маркса, Энгельса, Ленина и товарища Мао Цзэдуна, только чтобы «раскритиковать Ма Иньчу до глубины души».

Подобного рода критика даже для начинающего ученого, как я, который мог видеть некоторую истину, казалась неубедительной, и я неизбежно почувствовал себя возмущенным. Я вспомнил, что в истории зачастую бывало, что «тот, кто смеется последним, смеется лучше всех», и что даже история с негативным исходом однажды может быть повернута вспять! Я и не подозревал, что именно этот первоначальный импульс побудил меня собирать информацию о Ма Иньчу в течение следующих одного или двух десятилетий, и после Третьего пленума ЦК КПК одиннадцатого созыва я написал и опубликовал статью под названием «Переворот новой теории народонаселения господина Ма Иньчу», которая была опубликована в газете «Гуанмин Жибао» 5 августа 1979 г. В то же время я отредактировал «Новую теорию народонаселения» Ма Иньчу, а также другие статьи, выступления и ответы журналистам по вопросам народонаселения и опубликовал их в трех последовательных изданиях Пекинского издательства. В этот момент то, что копилось в голове в течение двадцати лет, наконец, обрело жизнь. Влияние двух волн критики в адрес новой теории народонаселения Ма Иньчу под определенным политическим давлением было беспрецедентным и серьезным. В частности, в исторических условиях незрелости науки и теории народонаселения было легко разработать некоторые односторонние и догматические теории и впасть в метафизику. Есть несколько очевидных проявлений этого.

1. Проблема народонаселения была сведена к политическому сектору, из-за чего никто не осмеливался задавать вопросы в течение более десяти лет.

 Две волны критики новой теории народонаселения Ма Иньчу описывали анализ Ма Иньчу существующей проблемы народонаселения как попытку обнажить «шрамы» социализма и «очернить социалистическую систему», а «новая теория народонаселения» была «острым мечом для нападок на партию и социализм». Почти вся критика контроля за ростом населения возводилась к мальтузианской теории народонаселения, и фамилия Ма Иньчу из-за первого слога приписывалась к Мальтусу, а не к Марксу, и оттого Ма Иньчу был назван китайским Мальтусом. Тот, кто утверждает, что у Китая есть демографические проблемы, такие как нехватка продовольствия, одежды, жилья, рабочих мест, проблемы в области образования, здравоохранения и санитарии, «нападает», «очерняет» и «порочит» социалистическую систему; тот, кто говорит, что население Китая «слишком многочисленно» и его нужно «контролировать», тот пропагандирует мальтузианскую теорию и является последователем китайского Мальтуса. Таким образом, вопрос о населении стал политическим вопросом, который никто не мог поднимать.