Но мужчину, только вышедшего из воды, приметила сразу. Неужто в этой речке-вонючке еще кто-то купается? Пригляделась: светло-русые волосы, четко очерченная линия щетины, выстраданное в спортзале тело — такие косые мышцы и кубики я могла определить за версту, от природы подобных не бывает. Подошла поближе, пытаясь рассмотреть лицо — может, кто-то из тех, кто когда-то смеялся надо мной?

Не сразу поняла, что и мужчина вперился в меня внимательным взглядом. И с каждым моим шагом я чувствовала, как сердце бьется все сильнее.

Сперва — туук-тууук. А потом — туктуктук.

— Карина? — неверяще выдохнул он, полностью выходя из воды. Запустил руку в волосы, такой знакомый с детства жест.

— Дима? — неужели?..

Я подалась вперед одновременно с ним. В какой-то момент просто почувствовала, что вся мокрая, что чувствую речной запах, что по щекам отчего-то текут слезы.

— Ты! — я отстранилась и обвиняюще подняла указательный палец. — Полный засранец, понял?!

Тыкнула им прямо в пресс Диме.

— Бросил меня буквально в самый сложный этап моей жизни! — поняла, что пальцем тыкать больно, потому отвесила легкий пинок.

Дима хрипло засмеялся, изловчившись, поднял с песка полотенце и смотал его в жгут.

— Сама хороша! Хоть бы раз написала! — уже через секунду шлепнул меня этим жгутом по бедру. — Гордость не заела, а Каринка?

— Ты меня еще и виноватой пытаешься выставить?! — от шока я даже не нашлась, что сказать такого, пообиднее. — Да как ты…

— Тпррр, — стоило мне только шагнуть вперед, как я снова оказалась в объятиях. И в этот раз они не предвещали ничего хорошего. — Солнышко так печет, так что тебе, пожалуй, стоит остудиться.

Я и вырваться не успела, как оказалась в воде. Меня почти как чайный пакетик окунули в воняющую тиной речку. Не осталась в долгу, дернула мужчину за ногу, и он навалился сверху. Промелькнула мысль: “Эх, только голову помыла”. Но уже через несколько секунд я целиком и полностью отдалась игре. Совсем как в детстве. Мы дурачились, брызгались водой, сыпали друг в друга обвинениями: где-то шутливыми, где-то обидными. Успокоились только через час.

Выползли на берег. На Ивановку уже медленно опускались сумерки, стало прохладно, и Дима по-мужски уступил мне единственное полотенце.

— Гляжу, Англия превратила тебя в настоящего джентльмена, — усмехнулась я.

— А тебя Москва в настоящую модель? — так же беззлобно поддел он, взлохматил волосы. — Или вас там не кормят?

— Не больше, чем вас в Англии, — парировала.

Повисла недолгая тишина. Я наслаждалась моментом, наслаждалась стрекотом сверчков и тихим дыханием Димки. Отчего-то не верилось, что тот пухлый и нескладный подросток превратился в мужчину, что он вернулся в Россию. Что мы встретились… вот так, случайно.

Внезапно меня осенило, и я, не удержавшись, нервно засмеялась.

— Ты чего? — удивленно поинтересовался он, сам расплываясь в улыбке.

— До меня только что дошло, что Павел Константинович намеренно меня сюда отправил. Я мимо вашего дома проходила, он и окликнул. Сказал, что на речке крючки забыл.

— Он не рыбачит уже лет пять, между прочим, — ответил Дима. А потом неожиданно стал серьезным: — Кар, почему ты не писала?

Только он мог сокращать мое имя вот так вольно. От ностальгии по телу побежали мурашки.

— А как? — удивилась уже беззлобно. Стоило мне его увидеть, как все прошлые обиды вылетели из головы. — Ты не оставил ни почты, ни-че-го.

— Как не оставил? — он искренне удивился. — Я специально заезжал в Ивановку, чтобы передать деду контакты. Тогда еще в компьютерный клуб ходил, чтобы почту завести. Свой комп-то позже появился, уже там, в Англии.