лишь укрепляла его духовные силы. Да, плавание подтвердило эти предположения: хотя ему и было очень тяжело впервые в жизни оставить свою семью, особенно маму, однако он все перенес необычайно стойко, с самого начала твердо решив не сдаваться до самого конца. Бог явил ему особое Свое благословение в Городце, о чем пойдет речь дальше.

Я к началу описанного здесь плавания был послушником в мужском монастыре, убедившись всем своим опытом в необходимости всячески трудиться над изменением своей души. Встретил Создателя я уже после тридцати лет. Понял, что все прошлое безбожное надо решительным образом пресечь, и начать новую жизнь. Только это сможет приблизить к Тому, Кто есть единственный податель Добра и Любви. А как можно к Нему приблизиться, не став самому подобным Ему хоть в чем-то?! Вот и старался в послушании с Божией помощью научиться любить Бога и людей, отсекать злое и умножать доброе. Физических сил у меня немного, знаний и умений – тоже, поэтому в каждом плавании максимально старался использовать свои малые возможности, а недостающее восполнить – молил Бога. К подчиненным в коллективе я раньше относился хищно, как тиран; а теперь учился видеть в моих маленьких матросах не должников и негодяев, но живых людей, образов Божиих.

Иногда еще срывался на них, но все-таки просил прощения.

Итак, вся наша команда в сборе! Труби, горнист, играй «отход»!

<логбук яхты «Цесаревич»>

«01.07.2016. 23:20. Ветер 4 м/с Южный.

Отошли в 16:15. Яхта «Цесаревич» вышла из гавани лодочной станции с экипажем 6 человек. Было всем хорошо»

<Александр>

01.07.2016.

«Наконец-то сплав! Вышли из Моремана в 15:30. Состав экипажа: Гавриил, Иоанн, Варфоломей, Александр, Макарий, капитан Владимир. Скорость ветра 4 метра в секунду. Меня посадили за румпель. К ночи хотели включить мотор, но в него попала вода и ночью шли по буям под парусом (разошлись с 2 теплоходами). Моя вахта с 20 до 0 часов и с 4 до 8 утра. Прошли 80 километров. Настроение изначально хорошее…»

<капитан>

Отход – ответственный момент, но для капитана и для детского экипажа означает он совершенно разные вещи. Я принимаю его с тяжелым сердцем, как опасную ношу и дамоклов меч; для детей-матросов это восторженный шаг наружу, из привычного мирка – в мир волнующих приключений. Бывалые представляют, что их ждет, но тяжелое детьми забывается быстро, и у них в памяти снова рисуются радужные картины… а те, кто впервые в дальнем походе – вообще думают, что наше плавание будет подобно туристическому сплаву: весело, с брызгами, с кострами и купанием.

Но слёзы и мозоли исправят это представление.

Мы учимся совершать подвиги.

Наша яхта на этот раз была не очень готова к дальнему плаванию: по палубе не были устранены многочисленные протечки, электрическое оборудование требовало доделки и ремонта, краска корпуса поблекла и облупилась, палуба давно уже не белая, леерные стойки требовали укрепления. Однако решение принято – надо идти.

Доделаем всё уже на ходу.

<Александр>

«Через несколько часов после отхода я дрожащей и вспотевшей рукой сжимал короткое древко – румпель легендарной яхты «Цесаревич». Я – рулевой настоящего парусника! Кто мог такое подумать?! Пять человек доверили мне свои жизни. Как они рискнули на это пойти, наш капитан псих. Кто ему доверил нас, беспомощных наземных детенышей! Вокруг же вода!

Свежий ветер подергивал меня за капюшон, бизань-фал постукивал по моей макушке, матросики-соучастники как бы делали вид, что всецело мне доверяют. Паруса, свеженькие и гладкие белоснежные мешки на обеих мачтах, бодренько наклоняли наш корабль, подталкивая его вниз по течению нашей Камы.